Мой чужой муж

Проходит еще каких-то невыносимо долгих двадцать минут, прежде чем от дочки врач выходит. Меня за секунду с кушетки сдувает. От нервов тут же чуть на пол не сваливаюсь, но Марат берет меня за руку. Очень крепко, до боли почти сжимая мои пальцы своей крупной горячей ладонью.

– Как она?

Спрашиваю, а сама боюсь услышать ответ до дрожи в коленях.

– Состояние нормализовали, дыхание удалось восстановить, а приступ купировать. Если бы на пару минут позже привезли, не кого было бы реанимировать.

– Господи..

Прикладываю руку ко рту в попытке заглушить рыдания.

– Что нужно, говорите, любые лекарства.

Доктор утвердительно кивает.

– Лекарства лекарствами, это хорошо что вы можете все что нужно приобрести, но у малышки анемия выявлена. Надо сделать переливание крови. Чем раньше, тем лучше. Вот только у нас нет такой группы сейчас. Четвертая отрицательная очень редкая. Может у вас есть кто-то с такой группой, родственник близкий подойдет. Есть такие?

– Есть. Возьмите мою. У меня такая же группа.

Смахиваю слезу и на мужчину смотрю.

– Марат…

– Жди меня тут.

Уже через минуту Марат уходит с врачом, а я так и остаюсь ждать под дверью палаты Поли. Она под наблюдением пока, и к ней не пускают в реанимацию. Кажется, проходит еще пару часов, пока наконец, я не вижу Марата. Выглядит он бледнее, чем тогда, когда уходил. В его руках два стаканчика дымящегося чая. Черного. Протягивает один мне.

– Выпей. Тебе согреться надо.

Дрожащими руками беру стаканчик. Горячий напиток мои заледеневшие пальцы быстро обжигает. Марат рядом со мной садится, а я не знаю, что сказать ему. Я видела уже, как медсестра входила в палату к Поле, держа в руках прозрачный медицинский контейнер. С темно красной кровью Марата.

– Зачем ты сделал это? Ты не обязан был.

Смотрю прямо на него в профиль. Мужчина сканирует чай в своих руках, выглядит задумчивым, отстраненным каким-то. Густой пар от напитка поднимается вверх и исчезает, едва долетая до его красивого и мужественного лица.

– Это меньшее, что я мог сделать для нее.

– Марат…

Мужчина поворачивается ко мне и смотрит как-то по новому. В его взгляде впервые читаю грусть. Тоску неземную.

– Не говори ничего. Иди лучше ко мне. Ну все, не дрожи, просто обниму, ты замерзла.

Марат притягивает меня к себе, словно под крыло подбирая, и я утыкаюсь ему в грудь. Снова, потеряв всякий стыд и гордость. Тайно вдыхаю его запах и наслаждаюсь им. Мне нравится этот аромат. Он не отталкивает меня, а наоборот, как пчелу на мед притягивает, опасный и дерзкий.

Я настолько уставшая и вымотанная, что просто хочу тишины и защиты. Даже не замечаю, как совсем скоро отключаюсь прямо так, сидя на кушетке, в объятиях того, кто мужем мне когда-то считался.

Глава 23

Я получаю истинный кайф, когда Даша засыпает у меня на руках. Мне насрать сейчас на то, кто нас видит здесь, я просто хочу рядом ее ощущать. Она практически сразу же отключается, когда к себе ее притягиваю. Так испугалась сегодня, да и я сам тоже чуть дуба не дал, когда Полинку увидел, задыхающуюся на земле, и Дашу рядом, перепуганную и дрожащую. Бедные мои девочки. Они сами этот ад проходили не раз, а я в это время…холил лишь мысли о своей мести бывшей.

Я сижу на кушетке, опершись спиной о стену и прижимаю Дашу к груди. Она до сих пор вздрагивает во сне, от чего чай в моей руке уже весь расхлябался. Я никогда не молился, и ни о чем никого не просил, однако сейчас готов умолять высшие силы, чтобы кнопке выжить помогли. Моя кровь должна помочь малышке быстрее выкарабкаться, однако когда мы с врачом наедине говорили начистоту, он не давал никаких гарантий. Вот вообще ни одной.

– Родители, можете войти.

Тонкий голос медсестры тут же поднимает Дашу на ноги. Она вскакивает так быстро, что я даже ухватить за руку ее не успеваю.

– Я мама, уже можно к ней?

– Да, входите. Ловлю напряженный взгляд Дарины перед тем как она в дверях палаты скроется. Настигаю ее уже через секунду, оказываясь в палате с одной единственной кроватью и маленькой дочкой на ней. Нашей дочкой.

– Поленька моя, как ты себя чувствуешь?

Кнопка такая крошечная лежит на большой кровати. Она бледная и слабенькая. В детскую пижаму одета. В маленькой ручке повязка от катетера. Сжимаю зубы.

– Мама!

– Иди ко мне зайка.

– Мне уже лучше. Я могу дышать.

Дарина на кровать садиться, и Полину на руки себе берет. Девочка словно обезьянка тут же оказывается у нее на коленях, обнимает и целует, щекой прижимается к ее груди. Все бы отдал, хоть за сотую частичку такой любви Поли ко мне, которая к матери у ее есть.

– Ты как, кроха?

Подхожу ближе, заглядывая в глазки ребенка, которые как зеркало мои повторяют.

– Малат…Ты тоже ко мне плишел!

Даже не ожидаю, что девочка так обрадуется мне. Ручки свои тянет ко мне, а я стою истуканом. Не знаю, что делать. Впервые такое просто.

– Даш, можно?

Смотрю на жену, и да, я спрашиваю разрешения у нее. Дарина бросает настороженный взгляд на меня, голову опускает, но все же коротко кивает, гладя Полину по спине.

– Поля, иди на ручки.