Мой далекий близкий (СИ)

Через пару дней я вновь оказалась в кабинете следователя. Яснее к тому моменту мне не стало, но поразмыслив, я просто пустила все на самотек. Вряд ли кому-то придет в голову связать смерть Андрея со мной, так что весь этот параноидальный бред про фотографии и надписи проще выкинуть из головы. Так уж ли я хочу знать, что там было в голове у Андрея?

Мне снова и снова задавали вопросы о случившемся. Что я видела, детали разговора. Как будто это поможет им найти убийцу… Зато я узнала некоторые подробности.

Оказывается, был произведен выстрел в бензобак. Предположительно с крыши дома Шилова. Убийство, само собой, заказное, в этом сомнений не возникает.

Потом меня расспрашивали, с кем из друзей и коллег Шилова я знакома, я скрупулезно перечисляла. На этом допрос закончился, уверена, ничем я им не помогла.

А вот дальше стало интересно, потому что часа в четыре, когда я сидела дома с чашкой чая, пялясь в окно, раздался звонок с неизвестного номера.

— Меня зовут Белосельский Геннадий Петрович, — услышала я, сняв трубку, — работаю в нотариальной конторе.

Я сразу нахмурилась, выпрямляясь. Вспомнилась запись в ежедневнике Шилова.

— Андрей Станиславович Шилов являлся нашим постоянным клиентом, — раз время прошедшее, то о смерти ему известно. Еще интересней. — Скажите, Анастасия Михайловна, могли бы мы с вами встретиться, скажем так, в неформальной обстановке?

Так и норовило спросить: а зачем? Но мужчина, естественно, не ответит. Потому я согласилась, и повесив трубку, стала спешно собираться. Мы договорились встретиться через час в кафе у метро «Горьковская». Оно представляло собой подобие грота, было полутемным и небольшим.

Когда я зашла внутрь, Белосельский уже был там, махнул мне рукой. Интересно, успел и внешность мою где-то узнать? Подготовился. Нотариусу было лет пятьдесят, невысокого роста и средней комплекции, седоватые волосы, на глазах очки с большими линзами. В целом, не особенно примечательный дядька.

— Спасибо, что согласились, Анастасия Михайловна.

— Честно сказать, вы сумели заинтересовать, — заметила я, присматриваясь к нему.

Мужчина поправил указательным пальцем очки на переносице и, сложив руки на столе в замок, заговорил:

— Я бы не стал вас тревожить раньше времени, если бы не некоторые обстоятельства. Вам, конечно, известно о гибели Шилова Андрея Станиславовича?

Я молча кивнула. Тут пришлось прерваться, потому что к нам подошел официант. Поставил перед нотариусом чашку с чаем, я заказала кофе. Белосельский задумчиво помешивал ложкой сахар, думая о своем. Я терпеливо ждала.

Наконец, словно опомнившись, мужчина снова заговорил.

— Так вот, о деле. Сегодня ко мне приходили кое-какие люди… — он на мгновение замялся. — Не самой лучшей репутации, скажем так. Да и в любом случае, я бы не мог удовлетворить их интерес. Они хотели знать о завещании Андрея Станиславовича.

— А оно было? — спросила я, не совсем понимая, куда катится наша беседа и при чем тут я. Хотя упоминание о плохих людях мне не понравилось. Белосельский кивнул.

— Составлено по форме два месяца назад.

Официант поставил передо мной чашку, поблагодарив, я сделала глоток, а нотариус заявил:

— Я не имею права распространять эту информацию раньше времени, но мы с Андреем Станиславовичем были в дружеских отношениях… А учитывая обстоятельства его смерти… Думаю, что не будет лишним предупредить вас заранее. Вы — единственная наследница Андрея Станиславовича.

Я поперхнулась, горячий кофе обжег горло. Откашлявшись, посмотрела на нотариуса и чуть не спросила, а в своем ли он уме?

Белосельский тем временем продолжал монотонным голосом, словно урок повторял:

— Все движимое и недвижимое имущество, его доля в фирме, доступ ко всем вкладам…

— А мать он мне не завещал? — все-таки не удержалась я, за что получила укоризненный взгляд.

— В общем, — подытожил нотариус, — по сути, вы практически можете занять место Андрея Станиславовича во всех, так сказать, отношениях.

Я немного поморгала глазами, оценивая данный факт. Вот спасибо, Шилов, услужил! Он вообще думал, сколько проблем я огребу от такой его щедрости? Вот кстати, первые уже есть.

— А что там за люди с плохой репутацией? — спросила Белосельского. — Что они хотели?

— Узнать подробности завещания, если оно было. Надеюсь, вы понимаете, что раскрытый мною факт не подлежит огласке? Боюсь, они могут узнать, что хотят, обходными путями. Поэтому и решил предупредить вас заранее.

— Спасибо, — кивнула я, задумываясь.

Что за хрень творится? Только я решила, что меня все это не касается, так нате вам. Менты, наверняка, тоже заинтересуются данным фактом, не только какие-то сомнительные личности. И такое обилие меня миленькой может показаться им чрезмерным.

И снова полезли непрошенные мысли: почему Андрей сделал это? Зачем оставил все мне? И почему здоровому молодому мужчине вдруг пришла в голову мысль составить завещание?

— Простите, Геннадий Петрович, — обратилась я к нотариусу, — а до этого у Андрея было завещание?

Белосельский явно начал колебаться в рамках своей профессиональной этики, но потом, видимо, решил, что хуже не будет.