Мой далекий близкий (СИ)

Такие слова от Андрея слышать странно, но я вдруг думаю: он ведь ее любит. Она его мама, она его вырастила, положила свою жизнь, отказалась от карьеры. Одна, без мужа, вытянула пацана. Осознание того, что Шилову доступны человеческие чувства, накрывает, несколько выбивая из реальности.

Пока я пытаюсь как-то свыкнуться с мыслью, что он, оказывается, умеет чувствовать, а не только пользоваться, мы успеваем сесть за столик к очередной благородной чете. Других здесь, кажется, и не водится.

Вечер тянется очень медленно, я откровенно скучаю, пока наша интеллигенция бодренько надирается коньяком. Все в лучших традициях.

А через два часа дама, сидящая с нами, подруга семьи, как мне ее представили, вдруг говорит:

— Андрюша… — Меня передергивает уже от одного этого слова. — Сделай маме приятное.

Шилов смотрит на нее непонимающе, а дама кивает головой, на что-то указывая. Мы видим в углу пианино, и Шилов смеется.

— С ума сошла, тетя Мила? — говорит все-таки. — Я лет сто не играл.

— Самое время вспомнить молодость. И нас порадовать. Давай, я сейчас договорюсь.

И она тут же убегает, больше ничего не слушая. Я смотрю на Андрея в удивлении.

— Ты играешь на пианино? — спрашиваю его, Шилов снова смеется.

— Музыкальная школа от звонка до звонка, мама заставляла.

В это как раз охотно верю.

А потом тетя Мила тянет Шилова к пианино, он садится в профиль ко мне, и я смотрю на него так, словно вижу впервые. Оказывается, есть еще какая-то сторона, кроме той, что существует для меня.

Андрей шевелит плечами, расправляет их, проходится пальцами по клавишам, а потом, повернув голову, смотрит прямо на меня. Я теряюсь, но не отвожу взгляд, даже выдаю робкую улыбку.

А потом начинает играть «Реквием по мечте». И почему-то у меня сжимается сердце. В этой мелодии, и без того трагичной и тревожной, я вдруг чувствую боль, которую вкладывают в звучание пальцы Шилова. Словно он не просто нажимает ими на клавиши, а живет прямо сейчас вместе с мелодией, которую создает.

Происходящее так странно, так нереально, что хочется помотать головой и рассеять дурман. Шилов должен быть Шиловым, наглым, беспринципным, плюющим на других. Он не должен быть настоящим живым человеком, который умеет чувствовать, которого можно ранить. Я убеждаю себя в том, что это просто мелодия так на меня влияет, а иначе… иначе все слишком сложно.

Когда музыка затихает, раздаются бурные аплодисменты. Андрей встает, шутливо кланяясь, возвращается за столик.