Мой дед Лев Троцкий и его семья

Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и на основании постановления ЦИК СССР от 1-го декабря 1934 года подлежит немедленному исполнению.

Председательствующий: диввоенюрист Никитченко

Члены диввоенюрист Горячев

бригвоенюрист Китин

ВЫПИСКА ИЗ АКТА

Приговор Выездной Сессии Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР от 29 октября 1937 года о расстреле Седова Сергея Львовича приведен в исполнение

29 октября 1937 года в 24 часа.

Нач. 8 отдела УГБ старший лейтенант госбезопасности

(подпись)

СПРАВКА (там же)

Рубинштейн Генриетта Михайловна, 1911 г. р.[208], уроженка Воронежской области[209], беспартийная, бывш. инженер Авиагидростроя в г. Красноярске, в настоящее время работает счетчиком Нефтепроекта.

Проживает в г. Москве, ул. Маросейка, д. 13, кв. 12.

Рубинштейн Генриетта Михайловна является женой активного участника троцкистской террористической организации Седова Сергея Львовича, арестованного 4-м отделом ГУГБ.

Показаниями обвиняемых Рагимова, Дорохова и Буяновского Рубинштейн Генриетта Михайловна изобличается как активный участник троцкистской террористической организации, ликвидированной в г. Красноярске.

«Мне известны следующие члены контрреволюционной троцкистской организации: Седов Сергей – сын Троцкого, работавший консультантом по газогенераторам, Закс Рафаил Самуилович – племянник Зиновьева, работал на Красмаше, Рубинштейн Генриетта – жена Седова Сергея, в данное время находится в Москве, Дорохов Евгений Иванович, работал в последнее время на Бумстрое, Буяновский Павел Яковлевич – плановик Судостроя» (Показания Рагимова от 01.04.1937).

В состав контрреволюционной троцкистской организации в 1935 году входили: Седов, Рагимов, Рубинштейн Генриетта Михайловна – инженер Авиагидростроя…»

«Мой отъезд в Москву Седов обусловил необходимостью террористического акта над руководством ВКП(б), в тот момент именно тем, что ряд активных троцкистов находится под арестом или в ссылке. Седов сказал: «Твоим выстрелом мы внесем смятение в ряды ВКП(б), нам надо показать, что стреляют и не троцкисты». Седов заявил, что даст мне письмо к одному «большому человеку» в Москве, к которому я буду направлен и он должен устроить все. Причем предупредил, что квартира и стол мне будет обеспечен Генриеттой Рубинштейн (женой Седова), ее родители должны были меня принять и устроить».

«Жена Седова Генриетта Рубинштейн знала, что я намечен Седовым для исполнения диверсионного и террористического актов» (Показания Дорохова от 28.11 и 15.12.1936).

«Установку на террор я получил от Седова в декабре месяце 1935 года при встрече с Седовым в столовой ИТР, в присутствии его жены Рубинштейн Генриетты Михайловны» (Показания Буяновского от 11.01.1937).

Пом. Начальника 4 отдела ГУГБ капитан госуд. безопасности Доценко

12.12.1937

Письмо Б.И. Николаевского к Н.И. Седовой [210]

23 декабря 1950

Многоуважаемая Наталия Ивановна,

При сем копия сообщения о вдове C.Л., которое я только что получил от быв [шей] колымчанки. Последняя просит меня пока ее имени никому не называть. Это – дочь видного польского большевика, друга Ленина, имя кот[орого] часто фигурирует в воспоминаниях Крупской. Родители ее, по-видимому, погибли, а она сама, после почти 12 лет скитаний, выбралась в западную] зону Германии. Если Вы поставите вопросы, я ей перешлю, – хотя она и уверена, что больше ничего не знает.

Женя Рубинштейн, молодая московская студентка химии, познакомилась с Сергеем Львовичем на курорте, то ли в Крыму, то ли на Кавказе. Купаясь и загорая вместе на пляже, молодые люди не сразу сказали друг другу свои фамилии, и таким образом случилось, что Женя полюбила Сергея раньше, чем узнала, кто он такой и как опасна ее любовь. Но так как она не интересовалась особенно политикой и даже не была в комсомоле, она, узнав его происхождение, не перестала его любить, а наоборот, даже после возвращения в Москву продолжала знакомство.

К ужасу своих родителей и всех знакомых, Женя, когда спустя некоторое время Сергей был сослан в Красноярский край, поехала туда к нему и стала там с ним вместе жить.

Счастье, однако, длилось недолго. Каких-нибудь десять месяцев спустя Сергея арестовали в ссылке, и Женя, одна и беременная, вернулась к родителям в Москву. В конце 1936 г. примерно родилась ее и Сергея девочка. Ей было пару месяцев, когда Женю в Москве тоже арестовали. К тому времени, между прочим, кроме отца и матери никто уже с ней не разговаривал.

Особое Совещание приговорило ее к 8 годам дальних лагерей за «Контрреволюционную Троцкистскую деятельность» (КРТД). Она прибыла в ноябре 1938 г. на Колыму и отбывала там срок в Магадане, Эльгене, на побережье, на 72-м км. и 23-м км. (инвалидный городок) и опять в Магадане. Жила сравнительно сносно. Связь с домом, родителями и дочкой, которую они растят, имела все время. В 1946 году Женя, хотя срок ее уже кончился, была еще в лагере.

О Сергее она не знала ничего, предполагала, однако, что его, как всех троцкистов, расстреляли в 1937—38 годах. Говорила о нем все же с большой любовью и уважением.