Мой дедушка - памятник

И вдруг в последний год возле «Мешка гвоздей» стали все чаще останавливаться шикарные «ягуары» и «бентли». Элегантные дамы и господа спускались по полустертым ступенькам в подвал, в кисло пахнущий сводчатый зал, чтобы послушать новую разгорающуюся звезду певичку Бубу Флауэр.

Мулат-ударник бешено колотил по барабанам руками и ногами Саксофонист качался, закрыв глаза Вдруг наступала пауза, и на эстраде появлялась девица в широких шелковых брюках и длинной блузе.

— Буба! Буба! — кричали из публики — «Песню авантюристки»!

Я — авантюристка Буба!
Рост, лицо, фигура, зубы
Выше всех похвал!
Токио, Нью-Йорк и Дели,
Восемь стран за две недели!
Риск — мой идеал!
Бокс, дзю-до, борьба каратэ,
Электроды, химикаты,
Акваланг, кинжал!
Фунты, доллары и йены,
Ловкость барса, нюх гиены —
Все мне дьявол дал!
Я могла бы быть артисткой,
Кулинаром, журналисткой,
Но шпионкой-аферисткой,
Хищницей-авантюристкой
Мир меня назвал!

Маленький оркестр взвыл на пределе возможностей человеческого уха. Певичка подняла руки, сделала несколько сумасшедших па, потом откинула волосы со лба, подмигнула восторженным леди и джентльменам, свистнула в два пальца и улыбнулась откровенно хулиганской улыбкой.

— Представь себе, Джинни-бой, — сказал Ричард Буги, — все эти индюки думают, что Буба просто певичка. Но есть здесь, малыш, и люди, которые знают, что она поет эту песенку неспроста… да, неспроста… — Он загадочно улыбнулся.

Геннадий вспомнил, что спасенные с «Ван-Дейка» говорили о какой-то девице, безжалостной гадине с автоматом.

Может быть, это та самая Буба? А может быть, в шайке Накамура-Бранчевской десятки, сотни таких Буб?

— Неужели это возможно? — изобразил наивное удивление Геннадий. — Я думал, что такие вещи существуют только в книгах.

— Ты слышал о стране Буронго, малыш? — усмехнулся Буги. — Слышал ты о городе Трандонге, об острове Корнео? Слышал ты о тех людях, которые

Буги не успел закончить фразы. К их столику в сводчатой нише, в углу, сквозь толпу танцующих протолкались двое широкоплечих парней среднего роста в одинаковых серых костюмах. Один — блондин с коричневым лицом, другой — узкоглазый темноволосый азиат. Скрестив руки на груди, они несколько секунд с неопределенными ухмылками смотрели на Буги, а Буги с такой же ухмылкой смотрел на них. Затем Геннадий стал свидетелем любопытного разговора.

— Говорят, сэр, что вы набираете знающих людей в археологическую экспедицию? — сказал первый парень с явным немецким акцентом.

— Присаживайтесь, джентльмены, — пригласил Буги и, когда парни навалились локтями на дубовый стол, улыбнулся. — Я вижу, у вас одинаковый вкус, друзья. Серые костюмы по тридцать фунтов с Олд Бонд-стрит, голубые галстуки из «Либерти»…

— Только что прибыли, сэр, — сказал темноволосый, — решили приодеться по-человечески.

— Откуда прибыли?

— Из жарких мест, сэр.

— Это я вижу. Точнее.

— Южная Фриманна, сэр.

— Ваше имя? — спросил Буги темноволосого.

— Лакендра Туцу, сэр, но больше известен под именем «Буллит»[9]. Несколько лет назад демобилизовался из британской армии, домой решил не возвращаться, участвовал в четырех экспедициях.

— Инструментами владеете?

— За исключением музыкальных, любыми, сэр.

— Вы гурк[10]?

— Да.

— Вы подойдете, — коротко сказал Буги и повернулся к блондину. — Ну, а вы, искатель приключений? Идеалист из Мюнхена?

— Обижаете, сэр, — жестко сказал блондин. — Мы с Буллитом не расстаемся пять лет. Вместе отступали из Лайонвиля. Должно быть, слышали о деревне Касамбо? Вы со своим отрядом тогда…

— Много болтаете для профессионала, — буркнул Буги и сделал жест бармену.

Когда на столе появилось три стаканчика джина с тоником, Буги широко, дружески улыбнулся:

— Значит, только вернулись, ребята, и уже снова на работу тянет?

— Точно, сэр. Разве здесь жизнь?

— А вы знаете, куда мы отправимся?

— Нет, сэр. Но уж наверняка в веселое местечко, а?

— Вот что, — Буги вырвал листок из блокнота, — завтра явитесь по этому адресу в Камден-таун для заключения договоров.

— Условия, сэр?

— Там все скажут. Пока. Мы отчаливаем. Джин, попрощайся с господами археологами.

Солнце уже сильно клонилось к закату, когда темно-вишневый «феррари» обогнул статую Эроса и устремился на запад по Пикадилли. Ярко пылали стекла красных двухэтажных автобусов и крыши бесчисленных автомобилей. Вот уже третий день Геннадий в Лондоне, а знаменитыми туманами не пахнет. Солнце с рассвета до заката царит в безоблачном небе.

— Знаете, сэр, — сказал Геннадий, — я испытываю какое-то странное чувство, нечто вроде ностальгии по Большим Эмпиреям. Не было ли в экипаже вашего предка кого-нибудь из Стрейтфондов? Неужели я никогда не попаду больше на этот архипелаг?

Ричард Буги быстро взглянул на мальчика.