Мой дедушка - застрелил Берию

Сам дедушка, как это явствует из его жизнеописания, тоже постоянно учился: в 1920 году - на курсах комсостава в Луганске, в 1921-м - в 5-й Харьковской артиллерийской школе, в 1922-м - в Харьковской объединенной школе красных командиров, в 1927-м - на курсах усовершенствования комсостава, а в 1938-1939 годах - в Военной академии им. Дзержинского (на факультете высшего командного состава). Был и кавалеристом, и артиллеристом, незадолго до войны освоил профессию танкиста. Отлично стрелял, участвовал в десятках боев и сражений, был командиром взвода, батареи, командовал штабом полка, начальником артиллерии дивизии, корпуса, командиром противотанковой бригады, командиром корпуса, командующим армией...

В эту минуту на столе Дворядкина зазвонил один из телефонов, и, уменьшив звук телевизора, он поднял трубку.

- Да?

Звонивший о чем-то коротко спросил.

- Да, - повторил Дворядкин, - я подумал.

В трубке, по-видимому, прозвучал какой-то новый вопрос.

- Нет, я решил оставить всё по-старому... Да... Это как вам будет угодно. Нет, не пожалею.

И, положив трубку, он надолго о чем-то задумался.

- У нас какие-то неприятности? - нарушил я молчание.

- Как тебе сказать?.. - пожал он в ответ плечами. - От меня требуют изменить имидж нашей газеты. Сделать её более сенсационной и, соответственно - более прибыльной.

- Да ну? - удивился я. - Разве нами кто-то владеет? Я думал, что контрольный пакет акций принадлежит коллективу редакции.

- Сначала это так и было. Но потом - я, блин, и сам не заметил, как это произошло! - практически все наши акции оказались распроданными. И сегодня нам принадлежит только полтора процента от всего количества! Ты сам понимаешь, что на контрольный пакет это похоже очень мало.

- И кто же в таком случае наш хозяин?

- До последнего времени тридцать три процента акций принадлежали одной добывающей компании, которая единственно чего от нас требовала, это не лезть в политику. Но вчера мне позвонил некто и сказал, что контрольный пакет акций принадлежит теперь ему, и он желает видеть нашу газету обновленной.

- Ну так, может, это даже и неплохо? Вон сколько у вас неиспользованного материала в папках томится!

О том, что в столе Дворядкина лежали три преогромнейшие папки, в редакции знали все. На одной из них было написано: "Текущие статьи" - и в ней хранились материалы, которые он по мере необходимости вставлял в очередные номера газеты. На другой было выведено: "Скандалы" - и она хранила в себе то, что он печатал очень и очень редко и с большой осторожностью. На третьей папке чернела, как опущенный шлагбаум, вытянутая надпись: "Никогда" - и в неё складывалось то, что, по мнению Дворядкина, не могло быть опубликовано на страницах "Всенародной кафедры" ни при каких обстоятельствах.

- Не знаю, - откликнулся он. - Может быть, мне действительно стоило бы действовать посмелее, не перестраховываясь. Ведь выросло уже совершенно новое поколение читателей с безцензурным сознанием... Можно гнать любую порнуху или там какие-нибудь дешевые сенсации, это привлечет массового читателя, а значит, посыпятся заказы на рекламу, деньги... Но я сказал этому акционеру, что ничего менять в газете не собираюсь.

- А он?

- А он сказал: "Тогда я поменяю тебя..."

- Ну-у, это мы ещё посмотрим! - не очень уверенно пригрозил я неведомому обидчику. - Суды у нас ещё никто не отменял. В конце концов именно мы, коллектив редакции, являемся учредителем газеты, а значит, нам и решать, кому быть главным редактором...

Через несколько дней, во время организовавшейся как-то ни с того, ни с сего редакционной попойки, я поинтересовался у Александра Федоровича, что за секреты скрывает он от читателей, а главное от своих друзей, в папке с именем "Никогда", и Дворядкин, усмехнувшись, сказал: "Да возьми как-нибудь и почитай. Там нет ничего страшного, просто - то, что плохо вписывается в наш имидж".

Пользуясь расслабленностью подвыпившего шефа, я, не откладывая дела на завтра, сходил в его кабинет и немедленно переложил к себе в дипломат столь долго интриговавшую меня толстенную папку. Рассматривая потом дома её содержимое, я обнаружил в ней материалы, которые действительно было бы непросто откомментировать по заведенной у нас системе. Так среди массы самых разнородных материалов мне попалась статья одного из бывших руководителей советской внешней разведки генерал-лейтенанта НКВД Павла Судоплатова, которая называлась "Лаборатория-Х" и была посвящена тайне исчезновения шведского дипломата Рауля Валленберга, арестованного нашей военной контрразведкой СМЕРШ в 1945 году в Будапеште и, по его утверждению, тайно ликвидированного в 1947 году во внутренней тюрьме МГБ.