Мой дедушка - застрелил Берию

Впрочем, путь мой был весьма извилист и долог, и единственно, где я не успел побывать, так это — за границей, хотя меня три раза и включали в состав делегации Читинского обкома комсомола (здесь тоже хотели видеть меня в числе номенклатурных работников и даже продляли мне решением бюро обкома комсомольский возраст!) для поездки во Вьетнам. Но я тогда совмещал должности старшего техника-геолога и завхоза геолого-съемочной партии и вынужден был летом ходить в маршруты, а зимой заниматься завозом продуктов и снаряжения на базу, так что ни одной из этих возможностей я так и не воспользовался. Хотя, надо признаться, первая связь с заграницей у меня завязалась ещё в шестом классе, правда, не с Вьетнамом, а с Чехословакией. Тогда, зимой 1967 года, у меня вдруг началась переписка со сверстником из Чехословацкого города Острава — Индрой Клечалом, адрес которого дала мне моя одноклассница Валька Мамонова, давно уже переписывавшаяся с чешской школьницей. Помню, от него приходили необычные длинные конверты с красивыми марками и несравнимые с нашими по красоте и яркости фотооткрытки, а однажды (кажется, перед Новым 1968 годом) почтальонка принесла извещение, по которому мы получили на почте две белые бандерольки с иностранными штемпелями (почему-то, правда, обе разорванные с торцов), в которых он прислал мне диковинные для тогдашней России шоколадные машинки в цветной фольге, непривычные для нас круглые вафельки, какие-то другие угощения, а также теплые белые шерстяные носки (видимо, из убеждения, что Россия — это некая сплошная Сибирь с трескучими морозами и сугробами). Во вложенном в один из пакетов письме он поздравлял меня с наступающим праздником и очень-очень-очень просил прислать ему в ответ какую-то непонятную мне «тельную резинку». Перебрав в уме все возможные варианты этого предмета (школьный ластик? мочалка? резинка для трусов? презерватив?), я так и остался в неведении относительно того, чего жаждал получить от меня мой чехословацкий друг (и, кстати сказать, не докумекался до этого и сегодня). И хотя мы с мамой и отправили ему в ответ посылку с какими-то нашими российскими сладостями, переписка вскорости все равно заглохла и поступление нестандартных конвертов с красивыми заграничными марками прекратилось. Я, грешным делом, решил тогда, что это произошло именно из-за того, что Индрих обиделся на меня за так и не присланную «тельную резинку», и только много лет спустя сообразил, что это было связано с назревавшими тогда событиями «Пражской весны», о приближении которых родители Индры наверняка уже догадывались и, боясь, что приходящие из СССР письма могут послужить в будущем причиной каких-нибудь неприятностей для их семьи, запретили ему переписку.

Но жизнь была бы скучна и неинтересна, если бы не была пронизана некими тайными знаками, намекающими нам, что ничего в этом мире не случается просто так, и все имеет свою, как сейчас стало модным говорить, кармическую подоплеку. И, открыв много лет спустя историю Великой Отечественной войны, я с неким непонятным мне волнением прочитал в ней, что весной 1945 года именно мой дедушка К. С. Москаленко освобождал от немцев родину моего «друга по переписке» Индриха Клечала — город Остраву.

При этом (как, впрочем, и почти всегда) Кирилл Семенович не смог обойтись без очередной из своих неординарных выходок.

Вот как об этом пишет в «Военно-историческом журнале» Ф. Д. Давыдов:

«10 марта 1945 года 38-я армия начала наступление на Моравска-Остраву. Шел густой снег, бушевала метель. Накануне К. С. Москаленко предложил командующему войсками 4-го Украинского фронта генералу И. Е. Петрову отложить наступление. Но тот, сославшись на сроки, утвержденные Ставкой, не согласился. Однако Кирилл Семенович все-таки добился переноса срока наступления. Произвел перегруппировку, дождался хорошей погоды — и армия освободила не только Моравску-Остраву, но и расположенный в 80 километрах южнее г. Олоумец. До Праги оставалось 250 км.

5 мая там началось народное восстание. Гитлеровцы бросили на его подавление крупные силы войск. На помощь восставшим двинулись советские танковые и общевойсковые армии. К. С. Москаленко сформировал подвижную группу, основу которой составляли три танковые бригады, стрелковая дивизия на автомашинах, и приказал ей прорваться к Праге. Но отправив группу, не усидел Кирилл Семенович на своем командном пункте. На следующий день догнал её и возглавил наступление. Решительно обходил даже крупные вражеские силы, смело выдвигал вперед артиллерию, пробивая путь танкам и мотопехоте. 9 мая подвижная группа вступила в Прагу с востока и встретилась с танковыми войсками 1-го Украинского фронта, наступавшими с северо-запада...»