Мой демонический босс. Не бойся расправлять крылья

— Отпустишь… — прошептал Зепар еле слышно. — Теперь отпустишь…

Он резко развернулся и, сделав Арлану знак следовать за собой, пошел прочь.

Экран снова подернулся рябью и потух. Я молчала, невидящими глазами глядя на него и пытаясь собрать воедино разрозненные картинки мозаики.

— Он сделал это, чтобы вызволить Лилит? — наконец, выдавила я.

— Может, и так, — пожал плечами Астарт. — Он открыл ей путь наружу. Но не мог не знать, на какой риск идет. Преграда с каждой минутой расшатывается и лишь вопрос времени, когда Велиар вырвется на свободу. Небирос не мог этого не знать, — он заскрежетал зубами. — Его главная обязанность — следить за нерушимостью кристаллов, охраняющих Велиара. Это личное поручение Аббадона, понимаешь? Он не мог не почувствовать. Не мог не понять, что происходит. То, что они не хотят даже попытаться снова закрыть проход, наводит на не особо хорошие размышления. Подумай об этом.

— Но чего они добиваются?

— Пытаюсь понять, но так и не могу до конца. Ирина, я должен показать это повелителю, ты понимаешь? Теперь, когда это стало частью и моих воспоминаний, я смогу не впутывать в это тебя. Просто позволь мне.

— Должен быть другой способ, — я закусила губу, избегая смотреть ему в глаза.

Зепар сделал это ради Лилит. Ради той, кто была частью его самого. Я не могу обречь его за это на смерть. Не сомневаюсь даже, что то, что они не закрыли потом преграду, не его вина. Кожей чувствую, что тут постаралась проклятая демоница! Но ей удастся выбраться чистенькой. Как всегда. Ей и ее сообщнику Небиросу. Пострадает только Зепар.

— Ладно, — послышался тяжелый вздох Астарта. — Я поищу другой способ.

Я благодарно кивнула, потом поднялась с места и подошла к нему. Пытливо вглядываясь в нахмуренное лицо, тихо проговорила:

— Ты не должен думать, что я делаю это, потому что люблю его. Я бы сделала это ради любого из друзей. Даже лорда Вайлена, пусть он меня другом и не считает. Не могу обречь Зепара на смерть, понимаешь?

Астарт обнял меня и зарылся лицом в мои волосы.

— Понимаю, но от этого не легче.

— Ты бы поступил так же, — шепнула я ему в ухо. — За это я тебя и люблю так, как никогда не полюблю никого другого.

Он со стоном приник к моим губам, почти грубо и жестко. Но я не останавливала его, напротив, еще теснее прижималась к крепкому сильному телу. На краткий миг мы с ним позволили себе забыть обо всех тревогах и препятствиях, отделяющих друг от друга. Мои руки жадно освобождали его от одежды, он точно так же делал с моим телом. Желание прикоснуться к обнаженной коже Астарта стало нестерпимым настолько, что я издала почти болезненный крик. Если он сейчас оттолкнет, я просто умру! Но он не отталкивал. По его поцелуям и прикосновениям чувствовала, что он стремится ко мне так же неудержимо, как и я к нему. И как же сильно скучал все это время по нашей близости, ощущению единения наших тел.

Когда сильные руки подхватили мое обнаженное тело и понесли к постели, я блаженно прижалась щекой к его груди. Потерлась о нее, впитывая родной будоражащий запах. Оказалась среди шелковых простыней и потянула Астарта к себе. Едва не замурлыкала, почувствовав, как на лицо упали его волосы, укрывая нас от всего мира. Губы моего архидемона снова соединились с моими, наши тела жадно подавались навстречу друг другу. Не в силах больше ждать, потерлась о его возбужденное естество, поскорее желая почувствовать в себе. Застонав снова, он скользнул в меня, томительно медленно и сладостно. Я подалась к нему, нанизывая на себя, желая более резких даже грубых движений.

Он позволил мне перекатиться на постели и оказаться сверху. Теперь я сама задавала темп и неистово двигалась на нем, проводя ногтями по мускулистой груди. От наплыва эмоций иногда вонзалась в кожу так глубоко, что появлялась кровь. Но, казалось, ни его, ни меня это не заботило. Он смотрел так, что моя кровь превращалась в жидкий огонь и страсть переполняла настолько, что я теряла разум. Его руки сжимали мою талию, скользили по животу, груди. В какой‑то момент я просто воспарила над всем этим миром, замирая от охватившего наслаждения. Почти сразу он последовал туда за мной, в упоительный полет, который длился и длился, заставляя позабыть о реальности, о том, что есть что‑то иное, кроме этого момента.

А потом я лежала на его груди, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. По щекам катились бессильные слезы от осознания того, что наше счастье не может длиться вечно. Астарт осторожно гладил по спине, пытаясь успокоить, но я не могла. Снова целовала, ласкала обнаженное тело, которое любила до безумия. Чувствовала, как его плоть снова оживает и стремится ко мне.

Не знаю, сколько длилось это безумие, когда наши тела вновь и вновь сливались в единое целое. Мы никак не могли насытиться, оторваться друг от друга.

Реальный мир ворвался в это безумие резко и грубо. Щелчок бротера в ухе и раздраженный голос лорда Вайлена, когда я с неохотой приняла звонок:

— Уже три часа ночи, студентка Бардова. Можно узнать, где вас носит?