Мой дерзкий герой

Трубку домашнего телефона Касси не брала потому, что видела на определителе, кто звонит, в то время как еще пыталась придумать какую-нибудь отмазку, чтобы отвязаться от ужина. И опоздала по той же причине – не хотелось ехать, и она долго колесила без цели, по-прежнему подыскивая подходящее оправдание. А по мобильному, который тоже, слава Богу, имел определитель номера, она не отвечала потому, что ее механизм по производству отговорок, по-видимому, окончательно вышел из строя. Давно бы ей научиться врать сестре, думала Касси. Тогда сейчас не пришлось бы так мучиться.

– Только я не могу остаться надолго, – предупредила она, в отчаянии выбрасывая свой последний козырь. – Я завтра должна встать пораньше: мы с Лив собрались проехаться по магазинам.

– Я только что, когда тебя разыскивала, разговаривала с Лив. Она завтра играет в теннис, а не ездит по магазинам. Стало быть, спешить тебе некуда, можешь посидеть с нами, – сказала Мег, втягивая Касси в дом и, как бульдозер, круша все ее отговорки. – Дрю тебе непременно понравится.

Если бы раньше Касси не слышала подобных слов от Мег десять тысяч раз (ну пусть не десять, но тысячу – точно), перспектива провести этот вечер с мужчиной, который ей непременно понравится, возможно, внушала бы ей больший оптимизм. Однако раз обжегшись на молоке… А Касси уже обжигалась не меньше тысячи раз, и в очередной раз наступать на те же грабли ей не хотелось.

– Я ненадолго, Мег. Серьезно. – Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали как можно более твердо.

– Касси, ты сегодня выглядишь просто великолепно. Дрю сразу же влюбится в тебя.

Почему Касси показалось, будто сестра не слышит ее?

Почему ей захотелось броситься отсюда со всех ног, несмотря на высокие каблуки, из-за которых она обязательно грохнется и сломает себе лодыжку, не пробежав и пяти ярдов?

Отчего у нее опять противно засосало под ложечкой?

– Касси, деточка! – раздался голос матери. – Я слышу тебя. Иди к нам скорей, ты должна познакомься с этим милым молодым человеком, приятелем Оза!

«Вот почему», – подавленно подумала Касси.

Сегодня против нее одной сразу два упертых брачных маклера, которых голыми руками не возьмешь.

Касси появилась в столовой, словно на сцене – все взгляды разом обратились к ней.

– Простите за опоздание, – пробормотала Касси. – Пробки. – Ложь звучала беспомощно и неправдоподобно, но другого объяснения не было. Сегодня вечером у нее по части оправданий полный ноль.

– Ты тут всех знаешь, кроме Дрю. – Мег излучала обаяние. – Дрю, это моя сестра Кассандра Хилл. Касси, познакомься с Дрю Найбергом. Садись с ним рядом, – проговорила она, по своему обыкновению без намека на деликатность.

Боже, да он просто брат-близнец того белобрысого жеребца Саманты из «Секса в большом городе», которого они с Лив видели в баре.

Когда Касси приблизилась, молодой человек с улыбкой поднялся.

– Добрый вечер. Я уже, кажется, наизусть выучил всех ваших учителей, начиная с первых классов школы.

– Господи! Спасибо тебе, мама. – Присаживаясь, Касси бросила взгляд на мать. – Когда вы с папой вернулись?

– Всего несколько часов назад. Все вышло как нельзя лучше, не правда ли? Теперь мы можем поужинать все вместе.

От выражения «как нельзя лучше» Касси в данном случае предпочла бы воздержаться. Вот слово «катастрофа» было бы гораздо ближе к реальности. И уж совсем точно отражало бы действительность слово «неловкость».

– Мег говорит, ты только что вернулась из Хьюстона, где консультировала кого-то по поводу картин, – сказала мать. – Касси – очень уважаемый специалист в своей области, – пояснила она с улыбкой Дрю. – К ней все обращаются по вопросам о… какой у тебя предмет, дорогая? Вечно забываю.

– Английская сюжетно-тематическая живопись девятнадцатого века.

Ее мать запросто могла вспомнить температуру воздуха в день рождения дочери в 1980 году, но предмет ее исследований запомнить не могла. Неужели история искусств так скучна?

– Это потрясающе! – воскликнула мать. – Я просто поражаюсь Касси. Отец тоже. Он как-то на днях мне говорит: «Как же здорово Касси разбирается в этой… ну в этой самой сюжетно-тематической живописи». Правда, милый?

Взгляд отца мог означать только одно…

– Конечно, говорил! Привет, солнышко, – сказал отец, широко улыбаясь. – Давно не виделись.

– Рыбалка во Флориде в этом году отвратительная. Отец был в ужасе.

– Да ладно, – отмахнулся Джим Хилл. – Зато больше времени оставалось для гольфа.

– Но ловить рыбу он любит больше. Вы увлекаетесь рыбалкой, Дрю? В Миннесоте все рыбачат.

– Я из южной Миннесоты. Там, где я рос, мало озер. Мы осенью охотились на фазанов.

– Девочки, ваш дедушка Пейтон тоже охотился на фазанов. – По голосу матери можно было понять, что Дрю только что получил высший знак качества матерей Америки. – Девочки просто души не чаяли в дедушке Пейтоне, правда, малышки?

– Да, мама, – подтвердили обе, зная, что нет смысла спорить с матерью или упоминать, что, когда дедушка умер, им было всего по три года.