Мой дядя - чиновник

Нашей богатейшей Испании совсем, не нужны чиновники, зато насущно необходимы тысячи оросительных каналов. У нас же бесчисленное множество чиновников и почти нет каналов. Результаты этого столь же очевидны, сколь плачевны. Одним словом, надо добиться строжайшей экономии средств и значительного уменьшения налогового бремени, лежащего на наших несчастных крестьянах. Это ясно любому школьнику, а нам зачем-то предлагают хитроумные прожекты министерства финансов.

Risum teneatis amici[2]

Хосе Мор де Фуэнтес. Влияние французской революции в Испании. — Тьер. История французской революции, т. VI.

I ПРИБЫТИЕ

В начале января, чудесным солнечным днём, к Гаване после долгих недель томительного плавания приближался бриг «Толоса». Свежий норд-ост надувал белые паруса, корабль спешил к берегу и, казалось, готов уже был налететь ка чёрные прибрежные утёсы, но вдруг, круто изменив курс, направился к самой середине узкого входа в порт. Лазурное небо, ясная даль которого не омрачена ни единым облачком; лазурное море, чьи воды столь прозрачны, что сквозь них видны тёмные пятна подводных камней; солнце в зените, заливающее всё вокруг буйными потоками своих лучей: город Гавана с его разноцветными домами; отполированные временем зубцы крепостных стен, шпили церквей, берег, который ощетинился тёмно-зелёными утёсами, опоясанными белым кружевом пены; бесчисленные окна, сверкавшие на солнце так, словно они сами были маленькими светилами, островерхие черепичные крыши старых строений и плоские кровли новых горделивых зданий; каменные форты, возносившие свои массивные серые стены над несокрушимой, поросшей зеленью скалой, — всё это во всей неотразимой прелести представилось восхищённым взорам двух путешественников, стоявших на борту брига.

Не удивительно, что зрелище произвело на них столь сильное впечатление: до сих пор они видели только обветшалые дома весьма убогой архитектуры, да и тех в местечке, где они жили, было всего десять или двенадцать.

Нечто иное им довелось бы увидеть в Кадисе, но они проехали город ночью, притом очень быстро, и не выходили из дилижанса, где, несмотря на весьма неудобные сиденья с жёсткими спинками, удалось всё же вздремнуть и оправиться от усталости и перенесённых тягот длинного трудного многодневного пути, предшествовавшего плаванию и пройденного ими пешком, да к тому же с тяжёлой поклажей. В ту же ночь они поднялись на борт брига, отправлявшегося в Америку, и с его палубы различили лишь фосфорический блеск беспокойных волн кадисской бухты да огни города — далёкие сверкающие точки среди непроглядной тьмы. На рассвете корабль поднял якоря, и, когда наши путешественники проснулись, берег Испании, которая ещё виднелась на горизонте, был уже окутан плотной голубоватой дымкой, сливавшейся с низкими облаками.

Старшему из путешественников было лет тридцать. Его лицо обросло бородой и побледнело, причиной чему было долгое плаванье на небольшом паруснике, где среди прочих необходимых вещей часто не хватало и еды. Поношенная грубая обувь и одежда, воспалённые слезящиеся глаза, покрасневшие веки и в особенности какая-то неряшливость придавали этому человеку болезненный и измученный вид. Однако его широкая спина, крепкие плечи и тяжёлые челюсти свидетельствовали о вполне здоровом телосложении и о том, что, если этого человека исправно кормить, он со временем может стать мужчиной солидной комплекции.

Младший был подростком лет двенадцати — пятнадцати, и по всему было ясно, что он высадится на земле самого большого из Антильских островов не в лучшем виде, чем его сотоварищ.

Между обоими путешественниками было много сходства. Этому в немалой степени способствовали их ворсистые касторовые шляпы с твёрдыми узкими полями и тульями, имевшими настолько точную сферическую форму, что каждую из них можно было принять за половинку пушечного ядра; короткие куртки коричневого цвета, отороченные бархатом по вороту, бортам и обшлагам; штаны, щедро украшенные разноцветными аппликациями, которые легко могли сойти за огромные заплаты, не будь они расположены симметрично и выкроены на один манер; и, наконец, видневшиеся с правой стороны шляпы резинки и пара желудей, свисавших слева на двух шёлковых шнурочках.

Посмотрев на этих путешественников, их можно было принять за братьев, но я лучше, чем кто бы то ни было, осведомлён в их семейных обстоятельствах и поэтому смею тебя уверить, дорогой читатель, что два этих человека были мой дядя и я сам.