Мой дядя — чиновник

— Нам нужно о многом переговорить и ещё больше сделать, дружище Висенте, — продолжал дон Хепаро, придвигая стул и усаживаясь подле моего дяди. — Первый шаг оказался гораздо удачнее, чем я предполагал. Это доброе предзнаменование. Но сейчас, дорогой кузен, тебе предстоит выяснить, какие дела закончены, а какие нет. Составь список тех и других. Вот тебе шифр: ты будешь им пользоваться, озаглавливая и нумеруя папки.

С этими словами дон Хенаро вытащил из кармана и вручил дяде лист бумаги, испещрённый непонятными значками. Дядя вперил в письмена вопрошающий взгляд, и чем дольше он смотрел на них, тем унылее становилось его лицо.

Разгадав причину дядиной озабоченности, дон Хенаро заметил:

— Я, разумеется, понимаю, за два-три дня тебе этого не освоить. Но ничего, за неделю ты разберёшься в моей системе. Только смотри — не позднее, договорились?

Дяде стоило большого труда не выпалить дону Хенаро, что подобные занятия ему не по силам и поэтому он отказывается от желанной должности.

— Не робей, Висенте! Уверяю тебя, ты ещё добьёшься своего. И скажу наперёд: если ты будешь расстраиваться из-за всякого вздора, ты — человек пропащий. Когда ты рассматривал бумагу, которую я тебе дал, я заметил уныние на твоём лице. Если не сможешь выучить эти значки наизусть за одну неделю — не беда, даю тебе две. Ну как? Главное, выучи. Тебе придётся писать кое-что такое, чего не должен понимать никто, кроме нас с тобой.

Тут дон Хенаро на мгновение устремил взор в потолок.

Мой дядя не поднимал глаз от бумаги. Он держал её в руках и, по мере того как изучал её содержание, убеждался, что проклятое заучивание займёт времени гораздо больше, чем может ему дать его досточтимый начальник.

Наконец дон Хенаро поднялся и воскликнул:

— Я не люблю никому открывать заранее мои планы. Сейчас самое необходимое — составить опись папок. Итак, за дело, Висенте. Договорились?

И он удалился, не проронив больше ни слова.

У моего дяди пропала всякая охота переводить зря бумагу и делать вид, будто он много и чрезвычайно быстро пишет, чем он с таким усердием и занимался перед приходом своего покровителя. Теперь его пыл сменился полной апатией. Дядя не отводил глаз от вручённого ему листа с дьявольскими закорючками и не делал ни единого движения: казалось, жизнь покинула дядино тело; даже его глаза утратили недавний ликующий блеск.

«Если бы дон Хенаро, — думал он, — позволил привести сюда моего племянника, мы поделили бы работу».

Было около двух часов пополудни. Дядя настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как Хуан, привратник дона Хенаро, с торжественностью облечённого полным доверием стража внёс груду документов и положил их на стол.

Вид кипы бумаг, возвышавшейся в непосредственной близости, так поразил дядю, что лишь через немалый промежуток времени он осмелился перелистать их. На последней странице каждого документа дядя неизменно читал: «Столоначальнику для приобщения к делу…»

«Да ведь это же моя теперешняя должность! — с гордостью сообразил он, увидев название её на стольких листах бумаги, сшитых в большие книги. — Теперь и у меня есть чин, а это уже начало карьеры!»

И дядя принялся строить воздушные замки, считая себя самым удачливым человеком в мире.

Это приятное занятие прервал приход какого-то подканцеляриста, который бесцеремонно встал перед широким письменным столом дяди и объявил:

— Я от начальника четвёртого стола двадцатого отдела, прибыл за документами. Они, должно быть, уже подготовлены?

Голос неожиданного посланца прозвучал в ушах дяди, словно гром небесный. Его лицо покрыла смертельная бледность.

От подканцеляриста, настроенного явно недоброжелательно, не укрылись терзания моего дяди, и он, сочтя момент подходящим, решил помучить его ещё больше.

— Начальник приказал мне принести документы как можно скорее, потому что присутствие скоро закроется.

— Хорошо, — пролепетал мой дядя. — А что я должен делать?

Тон, которым бедняга произнёс эти слова, размягчил бы даже скалы, но пройдоха-подканцелярист, видимо, был твёрже их, потому что без малейшего признака сострадания насмешливо продолжал:

— Помилуйте, сеньор начальник! С вашего позволения, вам это должно быть известно лучше, чем мне.

— Но… — нашёлся, как начать, мой дядя, не зная ещё, однако, способа покончить со столь затруднительным положением.

Подканцелярист, казалось, упивался муками, которые испытывал новоиспечённый начальник.

— Ладно, я скажу, что они ещё не готовы, — объявил он всё с той же невозмутимостью, повернулся на каблуках и уже собирался выйти из кабинета, когда дядюшка потянул его за сюртук.

— Молодой человек, не будьте таким жестоким, не губите меня, подождите немного, — взмолился он дрожащим и еле слышным голосом.

— Что же я могу сделать? Мой начальник, чего доброго, подумает, что я задержался не здесь, а просто отправился выпить стаканчик прохладительного в кафе. В этом отделе подобная вещь случается впервые. Нет, я не могу больше ждать.

— А вы не могли бы помочь мне? Ну, хоть поучить меня? Поверьте, если бы вы хоть раз объяснили мне, что делать, я навсегда запомнил бы ваш урок, — упрашивал дядя.