Мой дядя – Пушкин. Из семейной хроники

«Наконец твои братья нам написали; давно пора, и скажу тебе новость: Леон не имел терпенья дожидаться своего назначения в Тифлис, подал в отставку, получил ее и уезжает в Грузию, без назначения туда на службу, уверяя, будто бы ему гораздо будет легче определиться в число кавказских чиновников, или в Кавказскую армию, когда сам будет уже на месте. Едет через Москву, куда просит нас писать, не сообщая, однако, адреса. Александр тоскует, грустит и бранит, по своему обыкновению, половину вселенной. (Alexandre s’ennuie: il est triste et selon son habitude jette feu et famme contre la moitie de l’univers.) Рвется он из Петербурга; говорит, что поездка в Болдино ему необходима, но его приковывают к столице дела неприятнее одно другого. Просился он тоже в отставку, но принужден был взять ее назад, иначе навлек бы на себя кучу сплетней и много других неприятностей. Будет просить отпуск, когда кончит дела в душном Петербурге, откуда все его знакомые выехали на лето. Как предсказывала ему, так и случилось: у него, кроме Леона, – да и Леона след простынет на днях, – остался один mylord qu’importe Соболевский, но и тот, по письму Александра, стал поговаривать о поездке в Англию. Наташа и дети – Сашка и Машка – в «вожделенном», как он пишет славянскими буквами, «з д р а в и и», и слава Богу. Александр подтверждает желание Леона непременно поступить вновь в Кавказскую армию, но выражается при этом неопределенно, что для меня хуже всякой неизвестности. Александр зато сообщает положительно о свадьбе твоей подруги Цебриковой: говорит, вышла замуж за бедного учителя русского языка, Алимпиева; хотя партия в денежном отношении и не блистательна, но Алимпиев, по уму и своей возвышенной любящей душе, без сомнения, сумеет составить счастие жены[178]».

«Внезапный отъезд Леона в Тифлис меня очень огорчает, – пишет Сергей Львович от того же числа. – Сам же он хотел служить при Блудове; но не успел Блудов принять его на службу, как сын подает в отставку, нетерпения ради (pour cause d’impatience). He такими способами делают карьеру, и я уверен, что министр этим очень недоволен. Что же мне делать, как не сосредоточить эту печаль в моем сердце и не повторить: да будет воля Неба? Но, во всяком случае, «мой младший», если уже решился отправиться в край столь отдаленный и на неопределенное время, то мог бы, по малой мере, заехать прежде к нам в Михайловское. Какие его виды – не знаю; какие надежды – не ведаю. В конце концов, покоряюсь Промыслу Божию, который Леона доныне хранил».

Из этих двух писем видно, что как Лев, так и Александр Сергеевичи не считали нужным излагать подробно родителям свои планы. Александр Сергеевич, подобно брату, упоминает в письмах к старикам лишь в общих чертах о взятой им обратно тогда[179] отставке, вовсе не упоминая ни о постигших его по этому случаю неприятностях, ни об известной своей переписке с Бенкендорфом. Возбудил же дядя вопрос об отставке, увидев настоятельную необходимость поправить свои обстоятельства, расстроенные непомерными расходами, вследствие посещений большого петербургского света. Благоприятный исход Пушкин усматривал единственно в долговременном отсутствии из Петербурга; между тем Наталья Николаевна, будучи еще совершенно неопытной, не разделяла его беспокойств и, напротив того, не только не думала расстаться на следующую зиму с Петербургом, но решила привезти туда и обеих сестер, желая доставить и им возможность вращаться в кругу большого света; присутствия же Александра Сергеевича в Болдине требовали и дела его родителей, пришедшие в совершенный хаос, а Пушкин, который в душе очень любил «стариков», решился спасти их во что бы ни стало. Наконец, Александр Сергеевич боялся – о чем говорила мне мать – и за упадок своего таланта; «отдаться вполне труду и творчеству» Пушкин мог только «в тишине и на свободе (собственные слова его), а не в столице при совершенно бесполезном для дела ежедневном пребывании в великосветских гостиных». Кроме того, он хотел бежать и от петербургских сплетен, а сплетни «людей добрых» доходили и в эту эпоху его жизни до колоссальных размеров. Так Сергей Львович сообщает дочери от 6 августа – между прочим: