Мои дорогие мужчины

– Чего ты так разозлилась? Я просто решил, что мы справимся с этим сами – и со страховой компанией, и со сплетниками. Ведь мы знаем, что Сет – не внебрачный ребенок Рэя.

– Что?! – Пораженная, Анна прижала руку к сердцу. – Говорят, что Сет – внебрачный ребенок твоего отца?

– Говорят, но это брехня!

– Господи, а ты подумал хоть на минуту, как Сет реагирует на подобные разговоры? Ты подумал хоть на минуту, что я должна была знать об этом, чтобы все взвесить, чтобы как следует помочь Сету?

Кэм сунул большие пальцы в карманы.

– Да, я думал об этом… и не сказал тебе. Потому что мы справляемся! А сейчас мы говорим о моем отце.

– Мы также говорим о несовершеннолетнем ребенке, находящемся под твоей опекой.

– Вот именно, под моей! И я делаю все, что считаю лучшим для него. Я не рассказал тебе о страховке и сплетнях, потому что все это – ложь,

– Может, и ложь. Но, не рассказав мне, ты сам солгал.

– Я не собирался распространять вздор о том, что парень – незаконнорожденный ребенок моего отца!

Анна понимающе кивнула.

– Ну так выслушай незаконнорожденного ребенка другого мужчины. Рождение вне брака не делает Сета менее ценной личностью.

– Я совсем не это имел в виду… – начал Кэм и потянулся к ней, но она отступила.

– Не надо, – Кэм схватил ее за руки, – не бросай меня! Ради Бога, Анна, моя жизнь за эти месяцы вывернулась наизнанку, и я не знаю, как скоро смогу привести ее в норму. Приходится думать о ребенке, о бизнесе, о тебе… Маккензи рыщет вокруг, кассирши в супермаркете обсуждают нравственность моего отца, эта стерва, мать Сета, в Норфолке…

– Подожди! – На этот раз Анна не отстранилась, она отшатнулась. – Мать Сета связалась с вами?

– Нет. Нет! – У Кэма уже воспламенились мозги. – Мы наняли частного сыщика, чтобы выследить ее. Филип считает, что нам лучше знать, где она и что замышляет.

– Понимаю… – Сердце Анны раскололось на две половинки: одна принадлежала женщине, другая – социальному работнику. И обе кровоточили. – Она в Норфолке, но ты и об этом не потрудился рассказать мне.

«Я сам загнал себя в угол, – понял Кэм. – И выхода нет».

– Да, не рассказал. Вероятно, я был не прав.

Я как-то не подумал о… Впрочем, это уже неважно.

– Социальная служба должна быть поставлена в известность.

Кэм медленно кивнул, не сводя глаз с ее лица.

– Полагаю, это только что произошло.

«Теперь между нами пропасть», – поняла Анна.

– Ты явно не очень высокого мнения обо мне… да и о себе, кажется, тоже. Позволь мне кое-что объяснить. Какие бы чувства я ни испытывала лично к тебе в данный момент, мое профессиональное мнение не изменилось. Я по-прежнему считаю, что ты и твои братья – самые подходящие опекуны для Сета.

– Отлично! Значит…

– Но мне придется принять к сведению информацию, которую я только что получила, – продолжала Анна. – И задокументировать ее.

– Это только все испортит! – У Кэма все сжалось внутри при мысли о том, что он снова может увидеть тот смертельный страх на лице Сета. – Я не позволю каким-то мерзким сплетням портить его жизнь!

– В этом я с тобой могу согласиться. «Хоть в одном мои желания исполнились, – печально подумала Анна. – Я была рядом и видела, как Сет становится важным для него».

– Короче говоря, как социальный работник, я считаю, что о физическом и эмоциональном здоровье Сета хорошо заботятся. – Голос ее теперь звучал уверенно, профессионально. – Он счастлив и начинает чувствовать себя в безопасности. Кроме того, он любит тебя, а ты любишь его, хотя ни один из вас пока полностью не осознает этот факт. Я считаю, что вам все еще необходима консультация психолога, и это я тоже внесу в свой отчет и рекомендации, когда суд будет рассматривать постоянное опекунство. Как я говорила тебе с самого начала, моя задача – моя главная задача – обеспечить максимальное благополучие этого ребенка.

«Анна полностью на нашей стороне, – понял Кэм. – Несмотря на то, что я сказал ей, вернее – не сказал…»

Чувство вины ударило его наотмашь.

– Я всегда была абсолютно честна с тобой. Жаль, конечно, что ты не был так же честен, но…

– Анна, хватит, черт побери!

– Я еще не закончила, – холодно сказала она. – Я не сомневаюсь, что вы обеспечите присмотр за Сетом и надежно укрепите новый бизнес до того, как ты приведешь свою жизнь в норму – кажется, так ты это сформулировал? Очевидно, ты имел в виду возвращение к твоей карьере гонщика в Европе… Что ж, в таком случае тебе придется найти способ как-то совместить свои привычки с новыми обязанностями, но это меня уже не касается. Однако может случиться, что опекунство будет опротестовано – если так захочет мать Сета. Тогда дело снова будет пересмотрено. Могу обещать тебе одно: я сделаю все, что смогу, чтобы он остался с вами. Я – на его стороне, а следовательно, и на вашей. Вот и все.

К чувству вины, мучавшему Кэма, прибавился стыд.

– Анна, я понимаю, как много ты сделала. Я благодарен тебе…

Кэм протянул руку, но Анна замотала головой.

– В настоящий момент я не испытываю к тебе особого дружелюбия. Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

– Прекрасно. Я не дотронусь до тебя. Давай присядем и обговорим все спокойно.