Читаем «Мой дорогой, старинный, но вечно молодой друг, Давид Бурлюк!». Письма художников к Д.Д. Бурлюку полностью

В Вашем письме мне не ясно, что воспроизвела Катерина Драер в модерническом каталоге «Пильщика». Чей это пильщик, если это мой, у меня такой был написан, но исчез безвестно, или же это Ваш пильщик?68

Спасибо за пересылку «Презенса», интересно какое он будет иметь мнение о моей философии и работах в области архитектурных проблем.

Итак, я «философски» буду относиться к Америке, ибо она ничем не отличается от других стран. Кручёных лопает клопа. А знаете, не забыли ли Школьника Ёсю – умер69, значит уже сколько наших перешло в материалистическое механическое обращение. Я – тоже: невроз сердечной области. Думаю, весной отправиться за границу.

На осле в Париж к Ларионову, Гончаровой70, а там как-нибудь и к Вам в New-Y. заеду с ослом, может быть, впустите.

Что значит 5 руб. строка, с клише или без клише, один печат. лист, 40 тыс. букв – это 20 страниц, значит, будет стоить 100 руб.

Дальше, если Ек. Draer интересует библиотека по вопросам Искусства, то у меня есть огромный матерьял для издания, потому полагаю, что этого мало – собирать готовые издания. Нужно и самой издать, тоже думаю, что и у Вас есть, ибо Вы же литератор, к этому и поэт.

Может быть, Вам переслать какую-либо Часть по вопросу об Искусстве, или Вас это дело не интересует? Вы ничего об этом не пишите.

Я послал в Польшу для журнала «Презенс» фрагменты 42 частей, которые они напечатали под общим названием «Мир как беспредметность»71.

Издавать голые каталоги – это мало, ну что я, в самом деле, ей навязываю. Вышлите каталог, Вы обещали.

Итак, всего хорошего, дорогой друг. Преданный Вам Казимир Малевич.

20/[?] 2672

В.Н. Пальмов73

1. Ф. 372. К. 14. Ед. хр. 12. Л. 1-2

[25 сентября 1927]

Дорогой Додичка!

На все твои предложения я согласен. Завтра напишу в Венецианский комитет выставки74, кроме того, нужно будет послать разрешение нашего Украинского Наркомпроса. Думаю, что дело не затормозится. Работа, понравившаяся Бринтону75, старая и не совсем качественно удовлетворительная, я сейчас делаю лучше.

Письмо твоё с дачи получил, спасибо. Фотографии повесил перед своим носом для постоянного любования. Хороши ребятки – не узнаешь. Сколько у них заслуг на рукавах, искренне радуюсь за их успехи. Мария Никиф. нисколько не изменилась, а если изменилась, то к лучшему. У тебя немного волосики поредели, не совсем выгодно снялся, я тебя хочу видеть более молодым.

Я летом много работал по живописи: от шести часов утра до темна. Перестарался, хватил удар. Скорая помощь отвезла в больницу, где пролежал две недели. Сейчас лечусь электричеством. Прикладываю один полюс к хвосту, другой – к гриве. Говорят, что это было растяжение сосудов, а не удар.

Теперь я стал осторожен на поворотах. Водочкой не пробавляюсь, девочками тоже не очень, – воздерживаюсь. На днях у меня был худ<ожник> Греков76, ахровец. Ты с ним учился в Одессе, я дал ему твой адрес, вероятно, скоро напишет тебе. Здесь он знаменит тем, что написал коня тов. Ворошилова. Кончил Академию у Рубо.


Давид Бурлюк.

Портрет профессора В.Н. Пальмова. 1919.

Почтовая открытка Burliuk art gallery


Письмо В.Н. Пальмова к Д.Д. Бурлюку от 20 сентября 1926 года


Сейчас начинается учебный год. Приступаю к занятиям. Написал несколько вещей к выставке, устр<аиваемой> Главнаукой в Москве77. Имею приглашение, явление довольно редкое, особенно для меня, не ахровца.

Летом я ездил по Днепру, ловили рыбу со знаменитым рыбаком проф. Бернштейном78, помнишь по Ленинграду? Питался окуневой ухой целую неделю. Потолстел. Вообще – толстею, теперь в профиль разницы с тобой не будет. Страшно затрудняюсь с надеванием ботинок, особенно если приходится доставать их из-под кровати.

Проф. Таран79 и худ. Голубятников80 страшно тебе благодарны за устройство их работ на выставку81.

Ты, Додичка, пишешь, чтобы я продал работу за пятьдесят долларов, я согласен, но если можно немного потянуть побольше, было бы неплохо. У нас дороже платят за работы на выставках.

Привет Марии Никифор. и ребятам. Тебя, конечно, крепко обнимаю, по-дружески.

Виктор. 1927 г. 25 сент.

2. Ф. 372. К. 14. Ед. хр. 12. Л. 3

[20 сентября 1928]

Дорогой Додя! Посылаю тебе копию бумажки, которую я посылал <посылаю?> в Венецию. Адреса <выставкома?> я не знаю. Если нужно что-нибудь платить секретариату выставки, тоже не могу взять на себя. Будь здоров и благополучен. Жду ответа.

Любящ. тебя, твой друг Виктор. 19 20/IX 28 года.

[в конце обоих писем рукой М.Н. Бурлюк:]

Пальмов – профессор живописи в Киеве, умер в июне, <в> 1929 году.


Большое Сибирское турне. На первом плане Давид Бурлюк и Евгений Спасский. 1919


Е.Д. Спасский82

1. Ф. 372. К. 15. Ед. хр. 83. Л. 13-14 об.

[23 (25?) августа 1926-1927]83

23 (25?) августа

Милый и дорогой Давид Давидович!

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное