Мой друг бессмертный

Ники вздохнула и спросила:

— Что со мной было?

— Что, что! — язвительно сказал Толик. — Крыша у тебя поехала, вот что. Ну Арсан, ну скотина… пусть только мне попадется… Ты ведь где-то пробегала часа два, если не больше. Могла и замерзнуть насмерть, и в прорубь упасть…. Хоть помнишь, где была и что делала?

— Где мама? — вместо ответа спросила Ники.

— Дома, где же еще. Не бойся, я ей позвонил. Утром приедет, никакой срочности нет.

Ники ему не поверила.

«Он ей ничего не сказал, — подумала она. — Если бы мама узнала, что я попала в больницу, она давно бы уже примчалась ко мне».

— Где ты была? — настойчиво спросил Толик. В его голосе Ники почудились угрожающие нотки.

— Не помню, — не раздумывая, ответила Ники. — Ничегошеньки не помню.

Толик бросил на нее недоверчивый взгляд, но промолчал. Он посидел еще минуту на ее кровати, задумчиво разглядывая свои ботинки, потом сказал:

— Ладно, спи. Завтра поговорим.

И вышел, прикрыв за собой дверь палаты.

Ники проводила его взглядом и тут же села в кровати. Она обнаружила, что ее кто-то переодел в больничное белье, а ее собственную одежду унес.

«Надеюсь, это не дурдом!» — неожиданно испугалась Ники.

Она включила висящий над кроватью скромный ночник, вылезла из кровати и принялась обследовать палату. Результаты обследования порадовали. Печати на постельном белье говорили о том, что Толик отвез Ники в обычную районную больницу. Собственная одежда Ники, даже куртка и сапоги, обнаружилась в стенном шкафу возле раковины. Никаких замков на дверях не было. Ники быстро переоделась и выглянула в коридор. На вахте горела настольная лампа, но дежурная медсестра куда-то вышла.

«У нее там должен быть телефон, — подумала Ники. — Надо позвонить маме, успокоить ее. И пусть она заберет меня домой».

Ники не собиралась оставаться в этой больнице. Никакого доверия к Толику, Арсану и прочей компании Эрлина у нее уже не осталось.

Подкравшись к вахте, Ники сразу увидела телефон и уже протянула руку к трубке, когда неподалеку заработал лифт. Ники опрометью бросилась в палату, прямо в одежде забралась в кровать и прикинулась спящей. Она слышала, как раскрылись двери лифта, раздались шаги и голоса.

— …Ни в коем случае! — раздался резкий, скрипучий женский голос. Таким голосом разговаривают люди, которым опасно возражать, и они об этом знают.

«Бабушка!» — поняла изумленная Ники.

— Она, конечно же, сказала, что ничего не помнит, — забубнил голос Толика. — Но я на сто процентов уверен, что она врет. Она побывала в руках сяня. На его месте я бы все ей выложил.

— Думаешь, он знает, кто она такая?

— А то он не видел, с кем имеет дело? Он же сянь!

«Бабушка и Толик?! — еще больше поразилась Ники. — Вместе? Она же его терпеть не может!»

— Хватит пары намеков, — продолжал Толик. — Например, сказать, кто на самом деле ее родители. Уж это-то он должен знать! И всё, наши усилия сведены на нет. Единственный выход — немедленно ее убить.

— Тиль, все-таки верно говорит ваш Эрлин, ты — редкий остолоп…

Голоса приблизились, но не очень. Раздался такой звук, словно по полу потащили стул на железных ножках. Внезапно под одеялом, в уличной одежде Веронике стало очень холодно. Она снова задрожала в ознобе, стараясь не стучать зубами.

— Но шеф четко и ясно сказал — принять меры!

— Он и принял меры. В тот день, когда приказал тебе назваться ее отцом. Ты разве не заметил?

— Нет, я чего-то не понимаю. Зачем я с ней возился столько времени? Зачем Арсан учил ее убивать? Неужели Эрлин не понимает, что это игра с огнем! Рано или поздно она все равно узнает правду!

Бабка вздохнула, явно удрученная тупостью собеседника.

— Вот именно. Девчонка все равно узнает, кто ее родители. Эрлин, будучи поумнее тебя, давно это понял. Именно поэтому Эрлин и хочет, чтобы к тому моменту она принадлежала ему душой и телом. И единственным ее выбором стал бы добровольный выбор в нашу пользу.

— А если она не захочет? — возразил Толик. — Я за ней уже два года наблюдаю. Она упряма и часто делает вещи просто назло. Если у нее хватит ума понять что ею манипулируют…

— Нашел чем хвалится! Я за ней слежу почти с самого рождения, — резко заявила бабка. — И знаю, что она не так сильна, как кажется. Если надавить — она просто сломается.

В разговоре возникла пауза.

— Хм, а интересная мысль, — задумчиво произнес Толик. — Не убивая, вывести из игры… Может, покалечить ее? Сейчас и момент такой удобный — девчонка попала в больницу, пережила стресс… Перелом позвоночника, как бы случайно, и никто ничего не узнает…

Ники не верила своим ушам. Она впилась зубами в край одеяла, чтобы не закричать.

— Может, сам этим займешься? — раздался язвительный голос бабки.

— А что, может, и займусь. Если больше ни у кого не хватит духа с ней покончить!

— Дурак! Ее нельзя убить! Если уничтожить ее телесную оболочку, то она отправится прямо к отцу, а Эрлин потеряет заложника. Угадай, кто будет крайним?

— Я ничего не понимаю! — с досадой воскликнул Тиль. — Почему бы не отправить девчонку на тот свет и не зажить спокойно? Мы же убили ее отца! Чем может быть опасен мертвый бог?

— А теперь еще раз обдумай то, что ты сказал.