Мой друг - домовой (Дилогия)

Попискивая, как хомяк, Нафаня кинулся к елке. Его радости не было предела, когда он разорвал пакет и вытащил пять новых дисков для игровой приставки. Тут были и гонки, и стрелялки, и даже страшные бродилки, которые дух любил больше жизни.

- Спасибо, Андреюшка, – прослезился дух. – А вот и мой подарок.

Домовой протянул мне небольшой сверток, и, потупившись, отошел в сторонку. В пакете был шарф, который Нафаня связал сам. Потрясающе красивый шарф, красного цвета. Домовенок знал, что я люблю этот цвет. Я в припадке чувств даже чмокнул его в мохнатую макушку.

После этого мы, радостные и веселые, выбежали во двор, чтобы запустить фейерверки. Нафаня отчудил и тут. Домовой, поджигая фитиль, забыл воткнуть ракету в снег, и теперь глупо улыбаясь, смотрел на меня.

- Наф, бросай! Ты же… - я не успел договорить, как ракета вместе с Нафаней улетела в небеса, где взорвалась сотнями разноцветных искр. Через минуту, на землю упал и сам космонавт.

Опаленная огнем морда Нафани сияла во все свои двадцать четыре копченных зуба.

- Барин! Это было круто! – завизжал от радости домовой. – Давай еще так сделаем. Я, как Икар или этот. Гагарин!

- Э, нет. Хватит с тебя полетов, Гагарин, – буркнул я, пряча ракеты за спину и давая Нафане коробку с петардами. Новая забава вернула улыбку на морду домового. Взрывая петарды, дух умчался в глубь двора, а я смотрел на зимнее небо. Там загорались тысячи ярких огней. Люди радовались Новому году. Что он принесет, я еще не знал. Но верил в то, что все будет хорошо.

Глава семнадцатая. Масляный душ.

Адик начал барахлить. Это произошло утром, когда ваш покорный слуга, выполз из дому, похожий на реликтового динозавра, отчаянно зевающего от отсутствия пищи. Еда едой, но и на нее заработать нужно. И вот я пытался завести четырехколесного друга, дабы ехать на работу и создавать прекрасное.

Не тут-то было. Адик кашлянул, пукнул, и вырубился. Окончательно. Я почесал пятерней сонную голову, пытаясь вызвать хоть какие-то мысленные реакции. Ан нет. Мой мозг, как и двигатель Мерседеса, отказывался заводиться. Плюнув на немцев и их машины, бурча и ругаясь, я поплелся к метро. Огромный минус. Не было желания трястись в переполненном вагоне, с сотнями сонных и дурно пахнущих людей. Однако это был единственный вариант. Конечно, в метро мне отдавили ноги, наорали, что я слишком медленный, и наполнили меня негативной аурой. Но читателю это неинтересно.

И вот после трудного дня, наполненного мыслями о внезапной болезни моего автомобиля, я подходил к дому. Остановившись на миг у машины.

- Ничего, Адик. Все починим. Будешь вновь рассекать по просторам Нерезиновой, – ласково потер я крыло немца. – Нужно выяснить, какая хворь тебя одолела.

- Что у тебя с лицом, Андреич? – меланхолично осмотрел меня домовой, когда я, громыхая ключами, ввалился в свою квартирку. – Яйцо тухлое съел с утра, али как?

- Иди ты, куда подальше, юморист блохастый, – огрызнулся я лениво. – Адик не заводится. Нужно тащить на станцию обслуживания.

- Тю. Разве это проблема? – хмыкнул Нафаня в ответ. – Сами его и осмотрим. Я же рукастый, сам знаешь.

- Ага, знаю, – недобро улыбнулся я. – Кто вчера на кухне все забрызгал лаком? А?

- Я гитарку обрабатывал, – насупился дух. – А тебе лишь бы привязаться. То не так, это не эдак. Дурашка ты, барин.

- Сам ты дурашка! – взъелся я. – Пришлось полночи оттирать полы от этой гадости. Гибсон ты недоделанный.

- Ну, вот сам и чини своего мерзкого фашиста, – скрестил лапки на груди Нафаня. – Я к жестяному монстру и на милю не подойду!

- Ладно. Не будем ругаться, – я примирительно поднял руки. – На завтра специально взял выходной. Если сам не справлюсь, то придется ремонтника вызывать.

- Справимся, барин, – фыркнул домовенок. – Справимся. Не было механизмов, что Нафанюшке бы не покорились.

Боевитый мой сосед сегодня. Нехорошие предчувствия заструились в моей груди. Но иного выбора не было. Вздохнув, я отправился готовить ужин. Пельмени себе и яичницу мохнатому троллю, который неотступно следовал за мной, комментируя каждое действие.

Ранним утром я напялил на себя вытянутый свитер. Старые джинсы ладно легли на похудевшие ноги, а кроссовки с Губкой Бобом сверкали отвисшей подошвой. Одежда как раз для ремонта автомобиля. Нафаня, увидев меня в новом образе, поперхнулся чаем, вновь забрызгав кухню своими соплями.

- Ой, барин! Ну, ты и вырядился, – просипел дух, затягиваясь вонючей папироской. – Ты случаем не этот. Как его. Хипстер! Во!

- Угадал. И сейчас пойду раскуривать поля мака и приносить жертвы Джа, – буркнул я, улыбаясь. – Ты идешь мне помогать? Или предпочитаешь болтать своим отростком во рту?

- Иду, конечно, – кивнул домовой. – За тобой только глаз да глаз нужен. Еще придавит тебя колесом фашистским, а Нафанюшке потом одному жить. В прекрасной-то квартирке.

- Я тебе дам, придавит колесом. Ты уже лелеешь мысли, как от меня избавится?

- Не, что ты, барин, – хихикнул злой дух. – Ты хоть и непутевый, но я привык уже. Пошли. Машина сама не починится. Ату её!