Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

Без козыря в виде мертвого дипломата Марион все-таки отправился на виллу к Асаду, расположенную неподалеку от престижного гольф-клуба в Париже. Условием визита был отказ от сопровождения охраны. Удрученный Марион приказал все-таки агентам ДСТ держать виллу в радиусе видимости. Его же самого встретила внутри целая группа автоматчиков. Такое гостеприимство по-сирийски.

Переговоры длились пять часов, половину этого времени Марион убеждал Рифата Асада отказаться от поддержки террористов, а тот, в свою очередь, утверждал, что никакой поддержки нет и в помине. И все продолжалось по кругу. Порядком устав, Марион начал торги, суля своему собеседнику «теплые отношения с Францией» и личную поддержку, а когда видел, что это не срабатывает, угрожал разгромом просирийских группировок во Франции и по всей территории Европы. Кроме того, французские санкции могли опустошить карманы сирийских чиновников и бизнесменов. Давший добро на встречу Миттеран десять раз забрал бы свои слова обратно, если бы слышал все это.

Но, к удивлению самого Пьера Мариона, Рифат аль-Асад нехотя и с оговорками согласился на предложенный «пакт о ненападении», который был скреплен крепким рукопожатием.

— Абу Нидаль вас больше не побеспокоит, — смиренно сказал Рифат.

Марион потом говорил, что о Карлосе с братом сирийского президента разговоров не велось. А почему? Потому что Рифат аль-Асад не имел никакого отношения и тем более влияния на деятельность Карлоса и его организацию.

Вторую попытку вынудить сирийцев отказаться от Карлоса предпринял шеф ДСТ Ив Бонне. Через несколько месяцев после разговора Асада с Марионом он вылетел в Дамаск, чтобы встретиться с генералом Мохаммедом аль-Коули, командиром элитной разведки, проводившей операцию на улице Марбеф. Тучный генерал битых два часа обвинял Бонне во всех смертных грехах Франции, включая вторжение в Ливан, но потом, как по щелчку, сменил гнев на милость и предложил продолжить разговор во время прогулки по ночному Дамаску. Они неспешно беседовали, курили кубинские сигары, и аль-Кули рассказывал Бонне об исторических памятниках древней столицы. Эта история более чем странная. Дело в том, что рассказывать о своих посещениях Дамаска Бонне впоследствии отказывался, но вот упорные слухи доносили, что там он подружился с самим Абу Нидалем. Подтверждают это и переданные Абу Нидалем в 1985 году соболезнования по поводу увольнения Бонне с поста главы ДСТ.

Так или иначе, охота на Шакала не продвинулась ни на миллиметр. Зато французы получили несколько лет передышки от террористических атак революционеров. Конечно, эта договоренность была достигнута на эгоистичных условиях: «Франция закрывает глаза на деятельность вооруженных групп, а эти группы не действуют против Франции и ее интересов в других странах». По сути, ровно такую же сделку предлагал французам Карлос, однако теперь они выдавали это за победу.

Тем временем у Карлоса все шло гладко. После первого посещения Восточного Берлина он установил связи с сирийским посольством — его контактным лицом был назначен секретарь посольства, отвечавший за безопасность, Набиль Шритах. Шритах был на хорошем счету у семьи президента Сирии: во время своих визитов в ГДР Хафез Асад пользовался его услугами переводчика, и ему же доверялись важные дела, о характере которых красноречиво говорит эпитет «шпион» — им наградили Шритаха восточногерманские спецслужбы. Теперь он должен был выполнять все просьбы Карлоса, который, как и Вайнрих, обращался к нему с каждым пустяком вроде рекомендательных писем или обмена валюты. Однако потом поступила деликатная просьба спрятать у себя чемодан, под завязку набитый оружием. И тут Шритах не отказал. Следующей просьбой было использование его посольского сейфа под арсенал оружия, куда входили автоматы, пистолеты и боеприпасы к ним.

Вайнрих ездил в посольство как на работу: то нужно было взять что-то из своего арсенала, то нужны были какие-нибудь документы. И всегда непременно тепло его встречал посол Амин Аскари, уполномоченный вести переговоры от имени Хафеза аль-Асада. Впрочем, дружба с сирийцами иногда выходила боком для Карлоса. И здесь снова не обошлось без генерала Мохаммеда аль-Коули. 20 августа в Восточный Берлин прилетел из Дамаска сириец Мустафа Ахмед Сибаи. Штази было известно, что тут намеревался делать ливанец, — накануне пришла шифровка от венгерских коллег, предупреждающая о визите подрывника-смертника.

Утром на третьем этаже Дома Франции, где располагался культурный центр, заметили мужчину восточной наружности, который заметно нервничал. Он был хорошо одет, что сильно контрастировало с перекинутой через плечо армейской сумкой. На часах было 11:20, когда прогремел мощный взрыв, уничтоживший полностью четвертый этаж, фасад и часть здания. В результате взрыва погиб молодой религиозный активист Машаль Хариц и 22 человека оказались ранены.