Мой друг Перси, Буффало Билл и я

Что я мог возразить? Перси всегда таскал в кармане спичечный коробок. Он чиркнул спичкой и подержал нож над пламенем, пока лезвие не почернело от копоти. А потом сделал узкий надрез – сначала на своем пальце, а потом на моем. Больно. Но и торжественно. Мне даже понравилось.

– Ну, дело сделано, – объявил Перси. – Теперь мы – кровные братья. Понимаешь, что это значит?

– Нет, – признался я.

– Это значит, что теперь мы должны отправиться на остров вдвоем, – растолковал Перси. – У меня острова нет, так что придется ехать к тебе.

Я не знал, радоваться мне или нет. Конечно, Перси – мой лучший друг. Но на острове у меня полно приятелей: Классе и Бенке, Данне и Леффе. А еще Пия. Может, они и не примут его в компанию. Да и родители вряд ли согласятся. А уж мой брат Ян точно будет не в восторге.

Про дедушку и говорить нечего: он наверняка не обрадуется появлению еще одного мальчишки в доме.

Ему и нас с братом хватает.

Он не любит детей.

Как, впрочем, и взрослых, и животных тоже.

– Ну не знаю, – промямлил я. – Дедушка и без того вечно злой как черт.

– Не беда, – успокоил меня Перси. – Не боюсь я его. Зато побываю на острове.

– Обещаешь дедушку не злить?

– Ты же меня знаешь!

Я-то его знал… Это меня и тревожило. Перси был способен вывести из себя кого угодно. Но как я мог сказать «нет» своему новоявленному кровному брату!

– Только ты приезжай попозже, – попросил я. – Чтобы я успел всех подготовить.

– Когда?

– Двенадцатого июня. Как раз на мой день рождения.

Перси на радостях так меня обнял, что мы упали и покатились вниз с трамплина.

– Заранее поздравляю! – прокричал он.

Когда я пришел домой, паленым пахло уже с порога. Мама была не в духе.

– Как ты посмел сбежать до окончания церемонии! – напустилась она на меня. – Как ты только до такого додумался? Полюбуйся: из-за тебя у меня всё подгорело! Что на тебя нашло?

– Мне по-маленькому приспичило, – соврал я.

– И Перси тоже?

– Ага.

По дороге домой я предусмотрительно сорвал ветку шиповника в саду у тети Ульсон. Я вручил ее маме, чтобы разрядить обстановку. И улыбнулся своей самой кроткой улыбкой.

– Это тебе, мамочка.

– Спасибо. И всё же помни: воспитанные дети так не поступают. Не забывай, что твой папа – зубной врач.

– Ой, я и правда об этом не подумал! – потупился я. Обычно это помогало.

– Посмотри: новые брюки в крови! – сказала мама, но уже гораздо спокойнее.

– Это я за колючку зацепился, когда шиповник срывал.

– Ну ладно. Брошу в стиральную машину. Пожалуй, ты слишком много времени проводишь с этим Перси. Конечно, он славный мальчик. В глубине души. Но вечно его на проказы тянет. Хорошо, что мы уезжаем к дедушке, – поживете немного врозь. Верно?

– В общем, да.

– Знаешь, давай не будем ничего рассказывать папе, – решила мама.

– Угу, – согласился я.

И не рассказал о том, что пригласил Перси на остров.

Поэтому папа весь вечер был в прекрасном настроении. Радовался, что мы скоро отправимся к бабушке и дедушке. Папа любил уезжать от забот. Он уплетал тушеную капусту и даже не заметил, что мясо пригорело. Он улыбнулся моему брату, который как раз подкинул мне в тарелку козявку.

– Скоро мы заживем в тишине и покое, и нас не будут заботить коровьи надои, – пошутил папа.

Но никто не засмеялся.

Глава 2 Я купаюсь прямо в одежде

До отъезда я так и не смог сказать родителям о том, что пригласил Перси. Мы все были заняты сборами.

Я сунул в сумку кусок сыра, оставшийся в холодильнике, альбом для рисования и финский ножик. Мой брат взял с собой пачку комиксов о Супермене и Фантомасе. У мамы набралось вещей на две сумки и большой сундук, а папа добавил ко всему этому свою трубку.

– Ну что ж, поехали, – сказал он.

Мы отправились в путь на своей собственной лодке. Она называлась «Претто». С двумя мачтами – чтобы можно было поднять парус, если вдруг заглохнет мотор. Я почти не вылезал из маленькой каюты на корме. Я съел сыр, а потом прижался лбом к дрожащему полу. Только так я мог не думать о том, что меня укачивает.

Еще я попробовал вспомнить Пию.

Достал альбом и написал крупно: «Пия». Мне чуть-чуть полегчало. Только вот как она выглядит? Я вспомнил, что у нее темные волосы и красивая фигура. А губы, нос, глаза? Как может нравиться девочка, если ты даже не помнишь ее лица?

У меня получился портрет без носа, глаз и рта. Подбородок вышел совсем не похоже. Я нарисовал один глаз и тут же стер. Даже брови не удались.

– Черт, – пробормотал я еле слышно.

Потом я попробовал вспомнить, как она смеется. Это оказалось полегче. У Пии был такой хрипловатый щекочущий смех. По крайней мере, так мне казалось прошлым летом. Интересно, а какой он в этом году?

Тут Ян открыл люк и спрыгнул прямо на мой рисунок.

– Красота! – похвалил он.

– Не мог постучать, прежде чем вламываться?

– Ах, извините-извините, – съязвил брат.

Он выудил из сумки комикс про Фантомаса и снова вылез на солнце.

Вскоре и я вышел на палубу, сложил из своего рисунка самолетик и пустил его по ветру. Сделав красивый вираж, он спикировал и заскользил по воде, словно чайка, совершившая вынужденную посадку.