Мой друг Перси, Буффало Билл и я

Если бы я посмотрел туда, куда он указывал, то увидел бы маяк. Каждый год, проходя мимо этого места, мы устраивали перекус. Здесь была ровно половина пути. Мама достала пакет с едой: молоко и бутерброды с колбасой и огурцами.

— Здорово, да? — сказал папа.

Он отпустил штурвал, чтобы погладить маму по щеке и достать бутерброд.

— Что именно? — спросила мама.

— Да всё!

Папа хотел сказать: здорово сбежать на время из зубного кабинета, от ежедневных забот, забыть о медсестре, которая вечно так завинчивает краны, что прокладки летят.

Хорошо пожить тихо и мирно — вот что он имел в виду.

— Да, здорово, — согласилась мама.

— Спой что-нибудь? — попросил папа.

— Мы же едим, — отмахнулась она.

Но тоже улыбнулась, хотя она и не радовалась так, как папа. Я решил, что настал подходящий момент рассказать им о Перси.

— Я хочу вам кое-что сказать, — начал я.

— Что-то приятное? — спросила мама.

— В общем, да.

— Что же? — заинтересовался папа.

Но тут Ян оторвался от своих комиксов.

— Он хочет сказать, что влюбился в Пию и собирается на ней жениться! В церкви Стурчюркан.

— Ну и придурок же ты! — завопил я и плеснул в него молоком.

В другой бы день папа страшно рассердился. Но теперь мы плыли на остров, так что когда Ян, весь мокрый, ринулся на меня с кулаками, папа просто удержал его.

— Не дразнись, Ян. Чувства — вещь чувствительная. А ты, Ульф, не обзывайся, — сказал папа, повернувшись ко мне. — И почисти хорошенько зубы на ночь. Два раза. Прекратите вечно ссориться, мальчики! Хочешь еще молока?

Нет, спасибо. Меня и так подташнивало.

— Что ты хотел сказать, Ульф? — напомнила мама.

— Так, ничего особенного, — ответил я и повернулся к папе. — Неужели нельзя идти побыстрее?

Папа вел лодку со скоростью не больше семи узлов в час. Всегда. Он считал, что так мы наслаждаемся видом окрестностей. Да и горючего уходит меньше.

Я снова уполз в каюту и приложил лоб к полу.

Папа дал три долгих гудка и один короткий. Значит, прибыли. Я поднялся наверх. Дом дедушки и бабушки красовался на вершине горы и был похож на большое безе. Дедушка сам его построил — две башенки, терраса и балкон, где теперь стояла бабушка и махала нам тряпкой для вытирания пыли. Дедушка, как обычно, работал в саду, выкапывал из земли большущие камни. Когда наша лодка протарахтела мимо, он вскинул лопату в знак приветствия.

Он даже поднял флаг в честь нашего приезда.

— Тишина и покой. Наконец-то начнется блаженный отдых! — воскликнул папа, когда мы пристали к причалу в бухте. Ян спустил якорь.

— Не очень-то на это рассчитывай, — предупредила мама.

— Я, во всяком случае, сидеть сиднем не собираюсь, — заявил я.

Похоже, природа тоже не знала покоя. Над нашими головами горланили тучи чаек и крачек. А на другом берегу на скале, выдававшейся в море, стояла Пия и чистила щуку.

— А вон и твоя любовь, — сказал Ян и украдкой ущипнул меня за ногу.

— Да плевать мне на нее, — прошипел я.

Но всё же не удержался и посмотрел — на ее губы, глаза, нос, подбородок и красный купальник. Да, точно, вот она какая. Немного подросла за год, но такая же красивая. Пия подняла пойманную рыбину и помахала ей в воздухе.

— Привет, Уффе! — крикнула она. — Приходи на пирс купаться.

— Ну не знаю. Мне сперва надо с Классе встретиться, — ответил я. Рядом стоял мой брат и всё слушал.

— Ладно, — сказала она и опустила щуку.

Папа, отдуваясь, вытащил сундук из носовой каюты.

— Вот это улов! Какая огромная! — похвалил он.

— Да в ней лишь чуть больше двух кило. Я ее выловила у пароходного причала, — ответила Пия и продолжила чистить рыбу.

Совместными усилиями мы выгрузили сундук на причал.

— Пойду за тележкой, — сказал папа. — А вы пока выносите всё остальное.

Дедушка, как всегда, оставил тележку под ольхой у водокачки, чтобы нам не тащиться за ней к дому.

Я шел по палубе, в руках у меня был ящик с резиновыми сапогами, зонтами и плащами. И вдруг я вспомнил смех Пии. Интересно, остался ли он таким же, как в прошлом году? Задумавшись, я споткнулся о веревку, выронил ящик и, взмахнув руками, с громким плеском рухнул в воду Море оказалось теплее, чем я ожидал.

Выплыв, сквозь крик чаек я услышал смех Пии. Он был такой же хрипловатый, вольный и разудалый, как и прежде.

— Растяпа! — прошипел Янне.

Я ничего ему не ответил. Только улыбнулся, выплюнул воду и откашлялся.

— Что там у вас стряслось? — крикнул папа.

— Да ничего особенного. Просто Уффе выбросил за борт резиновые сапоги и плащи, — ответил брат.

— О господи! — охнул папа.

Глава 3 Я встречаюсь с дедушкой, гусеницами и Классе

Тяжело пыхтя, папа тянул нагруженную тележку. В самом низу лежал сундук с сокровищами — алюминиевый с черным железным кантом. В нем была наша одежда и простыни, а еще кухонный комбайн, тетрадь с мамиными лучшими рецептами и папин французский детектив — чтобы ему было что читать на отдыхе. Поверх сундука мы положили гамак и навалили коробки со всякой всячиной, без которой на острове не прожить.

— Ну-ка, взялись дружно, мальчики! — кричал папа. — Раз-два!