Мой друг Тролль

— Отбрешемся, — буркнул Коля. — Законов ихних мы не нарушали.

— Эх, надо было спальники взять, — пробормотал Шурин.

— Лучше — баб, — сказал Баран. — Баба, она теплей спальника.

И загоготал.

— Ну-ка ша! — скомандовал Коля. — Кто-то идет…

Точно, быстрый стук каблучков по асфальту. Не из-за ворот, а с другой стороны, откуда приехали они сами. Из-за деревьев показалась женская фигура. Стройная, изящная девушка с длинными светлыми волосами направлялась прямо к ним.

«Это еще что за явление? — подумал Коля. — На „ночную бабочку“ вроде не похожа… Тогда какого хрена?»

Девушка остановилась у края газона, оглядела всю компанию, каждого — отдельно. И мотоциклы — тоже отдельно.

— Хай, бэби! — приветствовал ее Шурин, вложив в эту фразу большую часть познаний в английском языке. — Не страшно тут гулять одной?

Незнакомка окинула байкера холодным взглядом. Лицо у нее было чрезвычайно красивое, но строгое и какое-то напряженное, руки — в карманах плаща.

«Может, из здешнего персонала? — подумал Коля. — Сейчас увидит, что калитка сломана, и вызовет охрану. Интересно, что у нее в карманах? Очень может быть, что ствол. Такая пальнет — и приплыли. И здешний суд ее верняк оправдает. Только на наши рожи глянет — и сразу оправдает».

— Ай лав ю! — продолжал валять дурака Шурин. — Типа, ю нот хоррор по ночам одна гулять, то есть как это… Найт ю гоу онли ван… Колян, подскажи чего-нибудь англицкое…

Коля намеревался подсказать Шурину закрыть пасть, но не успел.

Девушка неожиданно улыбнулась:

— Зато вас тут целых трое, да? — произнесла она по-русски без малейшего акцента. — Это очень хорошо!

У Шурина заблестели глаза.

— Так ты русская? Ну, круто! Какая встреча! Как насчет оттопыриться?

— Обязательно! — Девушка улыбнулась еще обольстительнее, вскинула руку.

Коля непроизвольно дернулся, но увидел, что в руке ее ничего нет. Открытая ладонь, направленная на Шурина.

Коля облегченно вздохнул…

И тут Шурин издал горлом странный звук и осел на землю.

…Карина тоже вздохнула. С облегчением. До последнего мгновения она опасалась, что без помощи Ротгара с «эльфийской стрелой» у нее ничего не выйдет.

Коля тупо посмотрел на упавшего приятеля, перевел взгляд на Карину.

«Чем это она его? — промелькнула у него мысль. — Какая-нибудь импортная хреновина?»

Между упавшим Шурином и девушкой — метра три. До Коли — втрое больше. Слишком далеко для броска…

— Ты че творишь! — закричал Баран. — Мы ж тебе ничего плохого…

Карина быстро развернулась на шаг, направила на него ладонь — и Баран завалился набок.

Теперь Коля точно видел, что в руке у девушки ничего нет. И во второй руке — тоже.

Ничего себе!

Коле очень захотелось сделать ноги, но бросать своих — не его стиль.

— Спокойно, детка, — произнес он, поднимая руки и делая шаг вперед. — Видишь, у меня ничего нет. Я не хочу неприятностей. Давай спокойно поговорим…

Может, это газ какой-нибудь? Баллончик, заделанный в часы, или типа того…

Хотя нет — пшика или хлопка, тем более — треска разряда Коля не слышал. Это точно.

Девушка в третий раз вскинула руку. На этот раз ее ладонь смотрела на Колю. Обычная ладонь, узкая, изящная…

Коля не зажмурился. В обоих смыслах. То есть остался жив. И глаза закрывать не стал. Он даже в дуло пистолета смотрел, не щурясь, не то что на женскую ладошку. Не зажмурился, однако приготовился и зажмуриться, и задержать дыхание, если это все-таки газ…

Ничего не произошло.

Девушка дернулась, выкрикнула что-то не по-русски, потом отпрянула, развернулась, шмыгнула в калитку и была такова.

Коля бросился к Шурину. Встряхнул его. Шурин был — как ватный. Глядел, не мигая. Но — живой. Жилка на шее билась. А смотрелся, как жмур. Что ж она с ним сделала, эта сучка?

— Ах ты дрянь, — пробормотал Коля. — Ну, сучка! Ну ты мне ответишь! — И, охваченный холодной яростью, бросился вслед за девкой.

Он был уверен, что через пару минут догонит стерву. Коля отлично видел в темноте — от него не спрячешься. А бежать… Пусть бежит. На каблучках не особо побегаешь…

* * *

Карлссон смотрел на заклятого врага. Один стремительный бросок — и всё. Карлссон почти физически ощущал, как его пальцы сминают горло сида, давят хрящи; как сипит раздавленная трахея; как бьется в агонии прижатый к земле сид… Всего один бросок…

Карлссон медлил. Что-то было не так. Простая, как удар дубины, натура тролля боролась в нем с многовековым опытом Охотника…

Карлссон медлил. Будь на месте Ротгара любой другой сид, пусть даже и Туат’ха’Данаанн, Охотник не колебался бы. Но смерти этого сида Карлссон жаждал не как Охотник. К этому сиду у Карлссона — особый счет. Личный. И Карлссон-Охотник должен был учитывать эту жажду, которая могла толкнуть его на опрометчивые действия. Слишком многое в Карлссоне требовало: атакуй. Ни один огр в такой ситуации не колебался бы и мига. Но Карлссон-Охотник понимал: у него нет права на ошибку. Не он создал эту ситуацию. Не он выбрал место. Выждать…

Туат’ха’Данаанн посмотрел в его сторону. Это хорошо. Если бы сид знал, где затаился тролль, то вряд ли стал бы на него смотреть. Чтоб не спугнуть.

Так полагал Карлссон.