Мой друг Тролль

Опознав «Пернатого», агенты спустились в воду, прошли по дну вдоль корпуса яхты и вели наблюдение снизу, из-под воды, так сказать, в непосредственной близости от объекта.

За те четверть часа, которые объект «Пернатый» провел на набережной, он не сделал ничего занимательного. Только по телефону звонил.

— Это он мне звонил, — сказала Катя. — Порадовать, что не приедет.

Агент Мокрый выковырял из спутанных косм креветку, зажевал и что-то добавил.

— Было два разговора, — перевел Скалли.

— Ага, это уже интереснее! О чем он говорил?

— Они не расслышали. Все-таки сидели далековато…

— Секретная служба, — пробормотала Катя. — Даже подслушивающей аппаратуры нет.

Скаллигрим ухмыльнулся:

— У нас есть кое-что получше. Агент Вонючка!

В кают-компанию вошел мелкий, ужасно уродливый тролль. А может, и не тролль, а гибрид тролля и помойной кошки. Пахло от него в полном соответствии с оперативным псевдонимом, то есть еще хуже, чем от двух предыдущих «агентов».

Дядюшка оживился, что-то сказал.

— Агент Вонючка лежал под решеткой ливневого стока в десяти шагах от объекта и всё слышал, — перевел Скаллигрим. — Докладывай.

Вонючка засипел. Катя прислушалась и с изумлением поняла, что слышит русскую речь. Тролль довольно точно воспроизводил реплики Ротгара из телефонного разговора с Катей.

— Это был первый звонок, — пояснил Скалли. — Вонючка не знает вашего языка, он просто запомнил звучание.

— А второй?

Тролль снова захрипел и забулькал. Скалли нахмурился.

— Второй разговор был на шведском, — сообщил он. — Содержание такое:

«Как у вас дела? Никто не беспокоил?.. Разрешение получили?.. Тогда в море выходим сегодня ночью… Да, как договорились… Я же сказал: как договорились. Нет, дополнительной премии не будет. Если пограничники захотят осмотреть судно, пусть осматривают… У вас же есть разрешение на подводные работы. Нет, если что-то пойдет не так, вы просто отстреливаете трос и уходите… Потому что это секретные исследования! Отстреливаете и уходите. Только оставьте буй».

— Это всё, — заключил Скаллигрим.

Катя удивленно посмотрела на большого тролля:

— И как это понимать? Какой еще буй?

— Понятия не имею. Скорее всего, это и не имеет отношения к нашим делам. Вероятно, у сида здесь какой-то бизнес. Будем думать.

— Был у Ротгара здесь бизнес? — спросила Катя баньши.

— Точно не знаю. Наверное. Неважно. Никогда глупым ограм не перехитрить Туат’ха’Данаанн. Ротгар всегда будет на несколько ходов впереди.

— Так что же вы предлагаете? Сдаться?

— Я думаю, это не поможет. Ни тебе, ни Охотнику, о котором ты так печешься.

— Тогда зачем вы уговорили меня приехать? — возмутилась Катя. — Кто говорил, что Ротгар отпустит Карлссона, а мне откроет великую тайну?

— Я так не говорил, — прошелестел баньши. — У меня теперь вообще нет голоса.

— Не придирайтесь к словам! Я приехала сюда, потому что вы обещали мне, что только так можно спасти Карлссона!

— Ничего я тебе не обещал, — невозмутимо ответил призрак. — Ты здесь, потому что решила, что сумеешь перехитрить Туат’ха’Данаанн. Не стану отрицать: я помог тебе принять это решение. Но теперь всё переменилось.

— Да ну?

— Да. Тогда я надеялся, что мой Ротгар поможет мне обрести пристанище. Теперь я знаю: этого не будет. Поэтому сейчас я — на твоей стороне.

— Почему я должна вам верить?

— Простая логика. Я существую лишь потому, что существуешь ты. Тебя не будет — не будет и меня.

Тут Катя поймала пристальный и недобрый взгляд дядюшки. И прекратила «разговор».

— Скаллигрим, проводите меня наружу, — попросила она. — Мне душно.

Ей ужасно захотелось на свежий воздух. Подальше от вони. Зайти в чистенькое уютное кафе на набережной, заказать легкий завтрак…

— Пойдем, — согласился большой тролль.

— Все идет прекрасно, — с довольным видом сообщил он, пока они поднимались на верхнюю палубу. — Напарник Вонючки прицепился снизу к такси. Он приведет нас прямо к логову сида.

— Здорово!

— Не позже чем завтра мы освободим моего шурина.

Они покинули музей через служебный выход. Просто нажали кнопку и вышли. Охрана, естественно, им не препятствовала.

Снаружи вовсю сияло солнце.

Скалли широко зевнул и потянулся: