Мой друг тролль

– А если Селгарин нас усыновил? – с усмешечкой поинтересовалась шатенка.

– Вернее, удочерил, – уточнила блондинка.

– Да мне поровну, кто он вам! – заорал директор. – Со мной не прокатит! Наследство вам подавай! Ну-ка валите-ка отсюда, попугайчики! Обратно в свой гей-клуб или откуда вы там вылезли. Не то вызову милицию!

– Слышите, сестры, – проворковала брюнетка над самым ухом Хвостова. – Старик-то нас выгоняет!

– Ты нас не выгонишь, человечек! – спокойно произнесла блондинка, глядя на Илью Всеволодовича ясными, как январское небо, и такими же холодными глазами. – Ты слишком нас боишься.

Илья Всеволодович набрал воздуху, чтобы высказать все, что думает… и замер. Его шею пощекотало что-то холодное. И очень острое.

Никто из остальных четверых налетчиков даже не шелохнулся, глядя на директора с глубочайшим равнодушием.

Илья Всеволодович замер.

Только что он чувствовал себя хозяином ситуации. Одно движение руки – и через три минуты (так было заявлено в рекламном проспекте) в офис ворвется «тревожная» группа. Но между кнопкой и рукой Хвостова – четверть метра, а острое и холодное – в миллиметрах от его сонной артерии.

– Отец нам был Селгарин или нет – в общем-то, не важно, – произнес Лу. – Хотя это отчасти действительно так, но – не важно. Для тебя. А для тебя важно только одно: чтобы ты слушал нас и делал то, что мы скажем.

Илья Всеволодович попытался скосить глаза, чтобы выяснить, чем именно ему царапают шею, но холодное прикосновение с другой стороны заставило его замереть. По спине Хвостова потекла струйка пота. Он вдруг понял, что такая драгоценная лично для него жизнь для этой пятерки – тьфу! Убьют и глазом не моргнут. Вспомнились рубины брюнетки… Зарежут – и откупятся. Спишут как самоубийство. Или еще как-нибудь.

Как всякий специалист по недвижимости в России, Хвостов отлично знал, как и почем крутятся шестеренки отечественного правосудия.

– Надо же, – сказал шатенка. Она сидела на подоконнике, и против света ее глаза казались ядовито-зелеными, как трава на трясине. – Такой здоровенный, и такой трус.

– Он уже не думает, что хуже всего – потерять деньги, – заметила блондинка. – Он поумнел и теперь трясется за свою шкуру.

– И пусть трясется, – ухмыляясь, сказал Лу. – Тем лучше он будет нам служить. С этими низшими только страхом и можно управиться, по-другому они не понимают.

Илья Всеволодович с сипом втягивал воздух. Невидимое лезвие царапало его шею совсем легко – почти почесывало,– но ничего приятного в этом не было. Наоборот, по коже почему-то разливалось отвратительное ледяное онемение…

И тут затрезвонил мобильник Хвостова.

– Ответь, – разрешила блондинка.

Черт! Звонил Дварин.

К счастью, в подробности киллер углубляться не стал.

– Сегодня, – сказал он. И отключился раньше, чем Хвостов успел что-то сказать. Номер не определился. Увы, Хвостов не успел попросить повременить с выполнением заказа. А ведь интуиция подсказывала: именно это и следует сделать. Пусть швед со своей зверюгой разберутся с этой пятеркой. А уж потом…

– Интересный звоночек, – проговорила блондинка, пристально глядя на Илью Всеволодовича. Директор похолодел: ему показалось, что блондинка читает его мысли.

– Итак, кто это звонил?

Хвостов лихорадочно размышлял, что соврать, но тут ледяной холод кольнул его прямо в грудь, и Илья Всеволодович совершенно неожиданно сказал правду.

То есть выложил то, за что его могли посадить лет на пятнадцать. О том, что нанял киллера, чтобы тот прикончил самого опасного из его хозяев, Карлссона. Для начала – Карлссона. Единственное, о чем Хвостову удалось умолчать, так это о том, что он только что хотел отменить заказ.

– Вот видишь, маленький Лу, своих нынешних хозяев наш старичок пока что боится больше, чем нас, – сказала блондинка рыжему.

– А еще он их ненавидит, – заметила шатенка. – Ведь они не только стоят между ним и деньгами. Они его еще и унизили.

– Он с удовольствием убил бы их, – мурлыкнула в ухо директору брюнетка. – Правда, жадный старикашка?

– Нет, он не посмеет, – покачала головой шатенка. – Но он полюбовался бы, как они умирают, если бы их убивал кто-то другой.

– Ты его переоцениваешь, Майра, – возразила брюнетка. – У него и на это духу не хватит. Могу поклясться, он и казнь-то ни разу не видел. Ах, как измельчали нынче людишки!

– А что ты хочешь от торговца, сестра?

Лу поднял руку.

– Леди, давайте ближе к делу. Я хочу, чтобы этот человек склонился перед нами. Может, вы займетесь этим, не откладывая? У нас нет времени!

– Лу, солнце, что ты несешь? – сладким голосом спросила блондинка. – Что за «нет времени»? Ты что, смертный?

– Он меня перебил, – сказала брюнетка. – Я обижусь!

На бледных щеках Лу неожиданно проступила целая россыпь рыжих веснушек.

– Прошу прощения, – сказал он глухим голосом.

– Что сильнее страха? – задумчиво произнесла блондинка, словно не обратив внимания на мелкую размолвку «сестер» с «братом».

Шатенка пожала плечами.

– Как что? Другой страх. Попробуй сам, Лу, если так спешишь.