Мои друзья и горы.

  Вершина пика Фиккера выглядит довольно необычно — снежное поле диаметром метров двадцать, посредине которого возвышается гранитный монолит высотой 10—12 м. Почему-то лезть на эту скалу никому не захотелось, кроме Олеся Миклевича, который и пошел «на штурм», напомнив всем нам, что восхождение засчитывается лишь тем, кто достиг высшей точки вершинного гребня. «Штурм» этот продолжался минут 15, и вот уже с этой «настоящей» вершины Олесь кричит, что лезть туда нам всем нет никакого смысла, хотя бы потому, что на вершинной точке не помещается более одного человека. Не надо, так не надо, еще лучше. Сложили тур у подножия скалы, оставили записку и отправились вниз. Спуск протекал без каких-либо неожиданностей, и уже через день мы были на леднике у нашей гостеприимной пещеры, где нас ждали наши вспомогатели и вернувшаяся со своего восхождения группа Вали Цетлина.

 Вечером, когда все расслабились, с удовольствием поговорили о том, как прошли восхождения. В моей группе все сошлись во мнении, что маршрут на пик Фиккера оказался значительно проще, чем нам казалось снизу. Поэтому и большого удовлетворения от восхождения не было. Мне вменили в вину то, что я якобы шел весь маршрут первым и не дал поработать остальным. Я защищался, как мог: во-первых, Олесь, в связке с которым я шел, может подтвердить (и подтвердил), что я пропускал его вперед почти после каждой пройденной мной веревки, а во-вторых, я не виноват, что сложные места так быстро кончились и их не хватило на всех. Тем не менее, мне пришлось раскаяться и пообещать, что в дальнейшем я учту сделанные мне замечания. Досталось еще Дубинину с Бароновым за то, что они при каждом удобном случае вырывались вперед и задавали темп, явно непосильный для остальной группы. Они тоже каялись, но не очень искренне. Отругали и Гену Филимонова, который не упускал случая дать «ценный» совет руководителю, то есть мне. Меня, признаться, это не особенно напрягало, но публика решила, что Генычу следовало быть более тактичным. На это Филимонов добродушно ответил: «Я уже два года никем не руководил, а поруководить так хочется!» — что было учтено как смягчающее обстоятельство.

   На вершину «6419» с Валей Цетлиным ходили Женя Булатов, Олег Ефимов и Слава Молчанов. Из того, что они нам рассказали, было ясно, что ребятам достался очень интересный маршрут, насыщенный скальной и ледовой работой. Конечно, значительная часть трудных скал была пройдена самим Валей, но даже не потому, что он был руководителем. Дело было совсем в другом: он настолько легко лазал по самым сложным скалам, что было удовольствием наблюдать за ним. Тем не менее, Валентин смог сделать так, что все ребята получили свою долю работы на ключевых участках маршрута и были полностью удовлетворены тем, как проходило у них восхождение.

По праву первовосходителей они предложили назвать эту вершину пиком Николая Крыленко, книгу которого об экспедиции 1928 г. мы усиленно штудировали как источник фактической информации о районе. Однако осенью, когда в комиссии по новым географическим названиям утверждалось это предложение, один из ветеранов напомнил присутствующим, что Крыленко был не только первым председателем альпинистской секции страны, но и прокурором РСФСР в 1929-1931 гг., а с 1931 по 1936 гг. занимал должность наркома юстиции. Так что он имел самое непосредственное отношение к таким громким сфабрикованным процессам, как «Шахтинское дело» или процесс «Промпартии». Это, впрочем, ему не очень помогло, и в свой черед он угодил в кровавую ежовскую «мясорубку». Как утверждает «Википедия», в 1938 г. перед тем, как его приговорили к расстрелу, Пленуме ЦК ВКП (б) он подвергся критике, формально — за то, что тратил слишком много времени на альпинизм, когда другие работают». Мы узнали об этих «деталях» биографии Крыленко с большим опозданием, уже ничего не смогли изменить и тем невольно способствовали увековечиванию памяти одного из активнейших подручных («великого вождя». Особенно расстроились сами первовосходители — Женя Булатов и Валя Цетлин, отцы которых погибли в «чистках» 1930-х годов.

  После успешных восхождений третьего выхода план экспедиции был полностью выполнен, и, строго говоря, экспедицию можно было завершать. Однако время еще оставалось, продукты тоже и — самое главное хотелось еще походить. Поэтому дружно решили: уходим вниз к озеру, там отдохнем и снова через Абдукагор — на Федченко на очередные шеститысячники.

  В этот раз жизнь у озера была особенно приятной. После почти десятидневного пребывания на большой высоте воздух на высоте всего лишь 3700 м воспринимается почти как густая субстанция, насыщенная живительным кислородом. Кажется, что и ночью ты спишь по-особому глубоко и просыпаешься, наполненный нерастраченной энергией, как будто и не было дней напряженнейшей работы.