Мои друзья и горы.

   Наутро, когда мы начали собираться, чтобы идти к себе «домой», нас позвали на связь с радистом нашей экспедиции. Он спросил о здоровье Данилова и в свою очередь сообщил нам, что группа Добровольского — Овчинникова спустилась в лагерь. Вот это была полная неожиданность! Что могло заставить эту команду, одну из самых сильных команд страны, отказаться от восхождения по новому маршруту на пик Корженевской, которое в случае успеха почти гарантировало им золотые медали чемпионата СССР?

   Все оказалось просто — на высоте 6400 м плохо себя почувствовал один из участников команды, Рубик Арутюнян. Стандартный набор симптомов начинающегося воспаления легких на высоте — ангина, головная боль, кашель — почти как у Данилова. Но для группы Левы Добровольского не было другого решения, кроме единственно верного, — немедленный спуск вниз всей группой. Год тренировок, мечты о рекордном восхождении — все было оставлено, забыто. Вниз, вниз с больным товарищем, в лагерь! С каждой сотней метров спуска Рубику становилось лучше, и когда на следующий день к вечеру группа пришла в лагерь, опасность для его здоровья уже миновала. Убедившись в этом, утром 15 августа команда Добровольского вышла снова на свой маршрут.

В тот же день мы вернулись в лагерь на леднике Москвина. Теперь нашей основной задачей стала подготовка места для посадки вертолета. Без вертолета было бы невозможно эвакуировать лагерь экспедиции. Потребовалось два дня каторжного труда для уборки крупных и мелких камней, зарывания канав и, главное, удаления пары огромных валунов весом, наверное, по полтонны. Сначала нам казалось, что их убрать нашими силами невозможно. Но Игорь Щеголев вспомнил, что в Древнем мире подобные задачи решались довольно просто: вплотную к камню вырывалась глубокая яма и в нее с помощью рычагов и полиспастов сталкивалась глыба, Оказалось, что эти навыки не совсем утрачены, и мы вполне успешно их применили. Последняя нивелировка площадки, и бывший десантник Коля Шалаев завершил строительство «аэродрома», выложив на земле букву «Т», повесив импровизированную «колбасу» — указатель направления ветра и поставив цветные флажки, ограничивающие летное поле.

   После обеда все разбрелись по углам: кто читать, кто играть в шахматы или просто вздремнуть. Лагерь будто вымер, ленивая идиллия. Нас в лагере всего 14 человек, остальные участники — в составе групп Добровольского и Божукова, каждая на своем маршруте на «Корженеву», и, по нашим расчетам, они вряд ли могут спуститься ранее, чем через два дня. Солнце покатилось куда-то вбок за хребет, и острый угол тени прорезал лагерь. Потянуло холодом, и загоравшие на спальниках стали срочно утепляться. Еще один день ожидания подходил к концу.

   Вдруг кто-то воскликнул: «Смотрите, вон там, чуть выше по леднику идут какие-то люди!» И вправду, из-за поворота морены показался человек, за ним второй. Издалека не разобрать, кто это, но мы точно знаем, что в нашем районе нет никого, кроме участников нашей экспедиции, и от этого становится как-то не по себе. Еще через какое-то время возглас: «Ребята, да это наши! Похоже, идет группа Божукова — Кузьмина!» Неужели успели спуститься с горы? Ну слава Богу, конец нашему ожиданию и беспокойству.

   Люди приближаются, но их почему-то только двое. Еще немного, и мы видим, что это Кирилл Кузьмин и Юра Бородкин. Из группы Божукова сначала спустились Данилов и Егоров, теперь Кузьмин и Бородкин, но где остальные четверо? Что еще могло случиться с этой группой? И еще не спрашивая ни о чем подошедших, просто глядя на их иссохшие лица, почерневшие губы и ввалившиеся глаза, вдруг осознаешь — не иначе, как произошла какая-то беда! Да, вот и пришло то, чего все время опасаешься в горах, суеверно отгоняя черные мысли.

   Кирилла Кузьмина было трудно узнать. Всегда уверенный в своих силах и амбициозный в своих стремлениях человек, с репутацией альпиниста № 1 Советского Союза, он выглядел предельно измотанным, в полной растерянности и даже смятении. Его рассказ был краток: на ночевке на высоте примерно 6800 м у Юры Скурлатова появились острые симптомы воспаления легких. Он задыхался, глубокой ночью потерял сознание, и ему пришлось несколько часов делать искусственное дыхание. Когда рассвело, Юра дышал сам, но в сознание не приходил. Срочно вниз!

Спускать его по технически сложному пути подъема группы было немыслимо, Единственный вариант налево с гребня, в снежную мульду на высоту 6200 м. Эти 600 м спуска могут быть для Юры спасительными. Однако сначала Кузьмин с Божуковым решили подняться на вершину пика Корженевской с тем, чтобы оттуда попытаться дать сигнал бедствия в лагерь. Ракет у них не было (а почему?), и с вершины они дали сигнал охотничьими спичками. Затея абсолютно бессмысленная, поскольку увидеть из лагеря на фоне восходящего солнца горящие на гребне горы спички было невозможно. Но на все это было потрачено не менее одного-двух часов драгоценного времени.