Мои друзья и горы.

  У него тоже далеко не все было благополучно. Больше всего его тогда огорчала ситуация с работой. Дела там складывались не лучшим образом, и было ясно, что надо уходить из того закрытого «ящика» — института, где он работал. Но куда уходить? Валя по своему интеллекту, творческим способностям и внутренней склонности мог бы стать хорошим ученым, но для него, еврея, существовали немалые препятствия для перехода в академический институт. Этому также не способствовал тот факт, что его отец был расстрелян как «враг народа» в период Большого террора 30-х гг. Для советских кадровиков анкета В. Цетлина была «запятнана» сверх всякой меры!

Когда мы собирались в Фанские горы, Валентин очень хотел поехать с нами, но он уже пообещал Олегу Куликову работать инструктором на сборе МГУ на Кавказе. Этот вариант давал ему также возможность немного подзаработать, что было для него существенно в то время. Перед самым отъездом Валя мне сказал, что, отработав пару смен в лагере, он попробует приехать к нам, чтобы походить «для души». Но случилось все иначе и совершенно непредсказуемым образом.

  На похоронах Валентина в Москве не было дежурных речей с перечислением всевозможных положительных качеств покойного. Просто был эмоциональный, подчас с надрывом, разговор о том, с каким достоинством Валя прожил свою далеко не безмятежную жизнь, как он умел помогать другим в самых различных ситуациях и всегда оставался для них абсолютно надежным человеком. Выступали и его коллеги по работе. Все говорили с искренним чувством скорби, с трудом осознавая реальность случившегося.

  Плохо, очень плохо было после гибели Вали его вдове — Лилии Звонниковой и 13-летнему сыну Андрюше. Для них это было гораздо больше, чем потеря кормильца. Потребовалось немало лет, прежде чем их жизнь стала постепенно налаживаться и остроту утраты сменила светлая память об отце и муже, так недолго, но ярко жившим.

  К сожалению, гибель Вали не была последним трагическим событием нашей жизни в горах.

   Лето 1971 г. В тот год мы проводили свой сбор в Матче, одном из горных массивов Памиро-Алая. Новый район, не похожий ни на один из тех, где мы ранее бывали. Очень длинные переходы по жарким ущельям южного Узбекистана, абрикосовые рощи и арыки полей и пастбищ кишлака Ворух, а в самых верховьях ущелья — наш базовый лагерь в тени вековых сосен и перекрученных стволов арчи. А чуть выше сразу начинаются осыпи, перемежающиеся с альпийскими лугами, по которым бродят стада яков, страхолюдных, но вполне добродушных рогатых чудищ. Ледники короткие, длиной 2-3 км, и от этого еще грандиознее выглядят замыкающая ущелье цепь гор и взметнувшиеся ввысь отвесные стены скалистых пиков, увенчанных ледовыми шапками, с крутыми ребрами — контрфорсами, спадающими на ледник.

  Быстро пролетели дни первых тренировочных восхождений. Далее нам предстояло сделать несколько восхождений на основные вершины района, чтобы выяснить, насколько верной была оценка сложности маршрутов, которая вошла в существующие таблицы.

   В результате обычного пасьянса — кто, куда и с кем идет, мне вместе с Андреем Мигулиным, Славой Цирельниковым и Борей Борисовым выпало идти на пик Кшемыш по маршруту 4 категории трудности. Четверке — Тамм, Брагин, Бонгард и Куликов досталось идти на более сложное восхождение — пик 25-летия ПНР 5 категории трудности.

  Наш маршрут на пик Кшемыш оказался интересным и непростым. Здесь не попадалось особенно сложных участков для лазания, но скалы были очень сильно разрушены и довольно круты. Поэтому все время требовалось «расчищать дорогу» от свободно лежащих камней, чтобы добраться до прочных скал, где можно было забивать крючья. Даже на несложных участках каждый шаг давался нелегко, приходилось идти медленно и все-таки не удалось избежать срыва.

  Андрей Мигулин шел первым и вышел на участок обледенелых скал. Один неудачный шаг, замерзший камень вывернулся из-под ноги, и Андрей покатился по скале. К счастью, страховочный крюк был забит им надежно, и я почти без труда остановил его падение, слегка протравив веревку. Андрей пролетел всего 3—4 м и даже не поцарапался. Встал на ноги, обругал сам себя, категорически отказался от предложения сменить его и снова устремился вверх. Еще через полчаса он уверенно преодолел злосчастное место, забил еще один крюк и вышел на перегиб склона, где можно было принимать всех нас.

  В остальном восхождение протекало благополучно, хотя нам потребовалось почти четыре дня, чтобы управиться с этим не очень трудным маршрутом.

  С гребня пика Кшемыш мы спустились на ледник во второй половине дня и уже предвкушали скорое возвращение в базовый лагерь, как вдруг увидели за одним из валунов на морене ледника Валю Горячеву, которая исполняла роль наблюдателя. Валюша выглядела очень обеспокоенной.