Мои друзья скандинавы

И тем не менее они выполнили. На лыжах прошли большую часть пути — до одной из заброшенных пастушьих хижин в горах, вблизи от границы вечного льда… И там, голодая, занялись тем, что им было поручено: подготавливали диверсию, взрыв химического завода «Норшскгидро», находившегося в глубокой долине километров за сорок от их хижины.

Еды они так и не получили, а та, что была в рюкзаках, пришла к концу. Население получало продовольствие в обрез по карточкам, и общаться с местными жителями было сложно и опасно. Те же, с кем наладили связь, сами жили впроголодь. К тому же в приказе было сказано: «Если кому-нибудь будет грозить плен, он обязуется покончить с собой».

Охотиться, стрелять категорически запрещалось: оружие у населения было конфисковано, и каждый выстрел мог привлечь внимание неусыпных немецких патрулей… Более того, в инструкции, которую они обязались выполнять, значилось: «Оружие иметь наготове, но не заряжать до необходимости, чтобы случайным выстрелом не поднять тревоги».

Они жили впроголодь, делая свое дело, готовя операцию, связываясь с верными людьми, посылая в точно назначенный час шифровки. Это было делом Кнута…

Про еду говорить было запрещено, но, когда люди засыпали, их радовали сны, в которых они поглощали самые вкусные в мире яства. И так было до тех пор, пока великое дело — случай не послал им отбившегося от стада исхудавшего оленя!..

— Это был не олень, а настоящая спасательная экспедиция, без него мы погибли бы, это ясно… Мы съели его без остатка, — рассказывал мне Кнут. — Сварили всё — глаза, рога, кожу… съели даже и все то, что находилось в желудке… Еще бы, это была зелень — витамины, а у нас уже начиналось нечто вроде цинги…

Так, спасенные оленем, они с еще большей энергией занимались своим делом, пока в феврале не получили «с неба» пищу и боеприпасы, доставленные самолетом вместе со второй группой — шесть норвежцев-парашютистов…

Все было подготовлено к удару.

«Тяжелая вода» необходима для атомного котла, для создания атомного оружия…

Но ни Кнут Хаугланд, ни его друзья, сброшенные промозглой осенней ночью с парашютом на Хардангер-видда, ничего не знали ни о свойствах этой тяжелой воды, ни о том, что такое атомное оружие.

Это было сверхтайной сверхсекретных лабораторий. Но именно группе Хаугланда предстояла важнейшая роль — помешать нацистам создать атомную бомбу.

Только много позже стало ясно, к какой непоправимой катастрофе привела бы атомная бомба в руках Гитлера.

Установка, производящая тяжелую воду, давала немцам большие преимущества. Поэтому-то Высший Совет Союзников решил любой ценой произвести диверсию на «Норшскгидро»… В этом и состояла задача группы, участники которой, съев северного оленя со всеми его потрохами, восстановили свои силы.

Наступил наконец день операции.

27 февраля в восемь часов вечера они покинули свою хижину. Спускаться в темноте с горы на лыжах даже по отлично разведанному пути не так-то легко и для опытного лыжника. А тут еще, словно желая помочь операции и скрыть участников ее от злого глаза, разыгралась пурга. Облепила всех мокрым снегом. Шли в воинском обмундировании, без маскировочных халатов.

Пришлось снять лыжи и продвигаться пешком.

Рьюкан разместился внизу, в ущелье, около железнодорожной линии. Местоположение домов в городе точно отражает лестницу общественного положения горожан. Самые низко оплачиваемые рабочие живут ниже, среднеоплачиваемые — повыше. На самом верху — дома местных воротил и руководящего персонала завода. Участки там намного дороже. Ведь наверху с утра появляется солнце и к вечеру его лучи еще золотят верхние склоны, в то время как внизу сумрак давно заполнил ущелье и улицы. Но темнота ущелья в февральскую метельную ночь была союзником людей, продвигавшихся к заводу.

Электролизная установка для производства тяжелой воды находилась в нескольких километрах на запад от города.

Было известно, что немцы заминировали подходы к заводу, поэтому, спустившись к реке, группа прикрытия пошла вдоль железнодорожного пути, а за ней, шагах в двухстах, подрывники.

По дороге все время шарили прожекторы, и приходилось пригибаться, чтобы не попасть в их луч. А около моста через реку и вовсе пришлось залечь в снег и замаскироваться — по дороге, прорезая фарами метель, двигались два автобуса из Рьюкана с ночной сменой немецкой охраны.

Незадолго до полуночи норвежцы были уже в полукилометре от завода и заняли исходный рубеж.

В полночь должен сменяться немецкий караул. Пятнадцать немецких солдат жили в бараке между машинным отделением и электролизной установкой.

После смены караула через проделанное в ограде отверстие один из подрывников прополз во двор и открыл железнодорожные ворота, запертые на висячий замок и железную цепь.

Сделать это для человека, прошедшего специальную школу, не представляло большого труда.

Группа прикрытия вошла на территорию завода и двинулась к бараку охраны.

Наступило 28 февраля. Ровно 0 часов 30 минут. Условленный для атаки час.

Стояла глухая тишина. Вдоль дороги шарили немецкие прожекторы.

От ближайшего фронта — несколько тысяч километров.