Мои двадцать пять лет в Провансе

У каждого времени года есть свои эксперты, способные напугать вас не меньше, чем мотоциклисты на скользкой дороге в период короткой зимы. Водители Прованса в общем делятся на «черепах» и «зайцев», и холодная погода только подчеркивает эти различия. «Черепахи» будут вам рассказывать ужасные истории про аварии с десятками разбитых машин, вызванные участками темного (а потому почти незаметного) льда. Вывод: сбавьте скорость. Но потенциальный гонщик «Формулы-1» скажет вам, что ехать на большой скорости безопаснее, что сама боязнь скользкой дороги улучшает реакцию, помогает принимать правильные решения и рассчитывать время, не говоря уже о приятном возбуждении, которое охватывает настоящего мачо, когда он обгоняет пожилых дамочек, плетущихся со скоростью пятьдесят километров в час. Неудивительно, что у такого водителя есть свои враги, во главе которых стоит армия шоферов грузовиков, старающихся вовремя доставить груз, независимо от капризов погоды. В отличие от пожилых дам, они отказываются съезжать на обочину, чтобы пропустить лихача. Наоборот, слыша сзади настойчивые сигналы, они давят на газ и несутся вперед, стараясь занять на дороге как можно больше места. Война объявлена. Автомобиль позади продолжает сигналить. На каждый его гудок грузовик реагирует ответной оглушительной очередью. Наконец сцена готова для последнего акта.

Дело в том, что французы любят жестикулировать, но, если обе руки на руле, это получается плохо. Однако не все потеряно. Дорога расширяется, автомобиль догоняет грузовик и становится с ним вровень. Тут водитель опускает стекло, так чтобы при обгоне он мог высунуть руку с поднятым вверх средним пальцем. Когда классическое оскорбление нанесено, можно мчаться дальше.

Менее опасным и куда более изысканным был ответ нашего приятеля Мишеля, который любит запрячь пони в двухколесную повозку и поехать покататься, иногда пригласив меня, по узкой проселочной дороге между своим домом и почтой. Дорога эта всегда тихая, по большей части пустая, а большой знак на въезде запрещает движение грузовиков. Но однажды утром, едва мы отъехали, до нас, несмотря на знак, сзади донеслось сначала приглушенное громыхание, а потом лязг и дребезжание. Я обернулся и увидел огромный грузовик, занимавший почти всю дорогу от обочины до обочины. Мишель был невозмутим: «Такое не часто случается. Придется ему потерпеть».

Может, водитель грузовика и пытался терпеть, но все-таки, не удержавшись, дал пару задорных гудков. В ответ Мишель взял кнут и несколько раз крутанул им над головой. Что это было: открытая издевка или просто сообщение, что мы оценили ситуацию? Я спросил Мишеля, имеет ли его жест какой-то особый смысл. «Наверняка имеет, – ответил он. – Но я забыл какой. Поворот налево, поворот направо, или я заблудился. Что-то в этом роде».

Как бы то ни было, но этого оказалось достаточно, чтобы грузовик молчал до места, где дорога расширяется и появляется что-то похожее на вторую полосу. Мишель съехал на обочину, остановился и слез с сиденья. Сняв свою видавшую виды коричневую шляпу, он с изысканным поклоном указал ею на более широкую полосу дороги. Это был первый и единственный раз, когда я увидел, как шофер грузовика улыбнулся.

Независимо от времени года в Провансе всегда есть вероятность появления ужасающего каприза погоды – жуткого мистраля. Однажды, когда мы еще только начали здесь жить, я по недомыслию заметил нашему соседу Фостену, что сегодня выдался ветреный день.

Вцепившись одной рукой в шляпу, Фостен объяснил мне, что к чему. «Нет, нет и нет, – сказал он. – Это мистраль. Он может сдувать с улицы старушек и выворачивать ослам уши. То, что у вас называется сильным ветром, – добавил он, – для нас всего лишь легкий бриз». Он говорил о мистрале с некоторой гордостью, словно о чем-то родном, и вскоре я обнаружил, что провансальцы считают мистраль своего рода национальным достоянием, а вовсе не природным катаклизмом.

Мистраль больше, чем любые другие причины, годится для объяснения чего угодно. Я слышал, как проделками мистраля объясняли не только снесенную с крыш черепицу, но и головную боль, собачьи драки, неявку на встречу, прострел, семейные ссоры, отказ бетономешалки, аварии на дорогах и осевшее суфле. Влияние мистраля неоспоримо, поэтому никто ни в чем не виноват и не надо никого обвинять. К тому же мистраль не привязан к определенному времени. Даже в разгар лета он может завывать три, шесть, а то и девять дней.

В любом добросовестном исследовании, пусть даже неофициальном, следует привести хоть какую-нибудь статистику, придающую ему достоверность. Вот вам цифры, и прежде всего те, что удивили меня самого.