Мои двадцать пять лет в Провансе

Но сначала нам нужно было добраться до места — паромом до Кале, а затем проехав на юг по обширной территории Франции. Численность населения в наших двух странах более или менее одинаковая, однако земли́ во Франции в три раза больше. Это становится очевидным, когда переезжаешь страну с одного конца в другой. Километрами тянутся открытые пространства, и кажется, что здесь трудилась целая армия ландшафтных дизайнеров — аккуратные поля и живые изгороди, добротные заборы, безупречно прямые тракторные колеи. И как правило, пейзаж пуст — ни домов, ни людей.

Поговорка гласит, что «Прованс начинается в Валенсии», и действительно, как только мы проехали Валенсию, цвет неба стал меняться, изменилась архитектура. Кирпич и шифер уступили место терракотовой черепице. Солнце уже отличалось бо́льшим постоянством, температура поползла вверх. Почти добрались.

С помощью приятеля, который прожил во Франции несколько лет, мы сняли маленькую квартирку рядом с главной площадью Горда. От нее было метров сто до кафе, две минуты до местной булочной, а в соседнем доме располагался многообещающий небольшой ресторанчик. И к тому же в ней был телефон — по тем временам редкость. Чего еще желать?

В первый полноценный день жизни в Горде (хотя пока что мы приехали всего на две недели) перед нами стояли две важные задачи: закупить еды — как в жидком, так и в твердом виде — и найти местного агента по недвижимости. Дела на пару часов. Или так нам казалось.

В те годы супермаркеты, где все покупается за один раз, существовали только в больших городах. В далеких деревеньках Прованса, если тебе был нужен хлеб, ты шел в булочную, мясо — в мясную лавку. Фрукты и овощи, сыр, вино, моющие средства и прищепки для белья продавались в отдельных магазинах, и владелец каждого, специалист своего дела, всегда был рад сообщить вам все, что он знает о предмете. Местные покупатели, в основном пожилые дамы, с подозрением относились к таким россказням и решительно не желали обнаружить среди своих покупок битый персик или гнилой помидор. Хозяин магазина, естественно, вставал грудью на защиту товара. Мял плоды в руках, предлагал понюхать, а если и это не помогало, то попробовать. Весь диалог сопровождался пылкими заверениями, и наконец пожилая дама запускала руку глубоко в кошелек, и покупка совершалась. Эти сцены было забавно наблюдать, но время шло — обычно на две дыни уходило минут десять, — и к полудню кое-что из запланированного мы так и не купили. Увы, в полдень все закрылось. Так мы выучили первый провансальский урок хождения по магазинам: выходи рано, будь терпелив и не опаздывай к обеду.

Найти агента по недвижимости тоже оказалось непросто. Не то чтобы их было мало — даже наоборот. Почти в каждой деревне мы видели по крайней мере один живописный уголок, занятый agent immobilier[3]. На деревянных ставнях офиса висели фотографии предлагаемой на продажу недвижимости. Эти шедевры сельской архитектуры нам неизменно преподносились как сделка à saisir — схватить, пока не схватил другой покупатель. Проблема состояла в том, что, на наш неопытный и ужасно восприимчивый взгляд, все варианты казались подходящими: развалившийся амбар с почти сползшей до земли крышей; миленький деревенский домик, в котором, вероятно не без причины, никто не жил уже двадцать пять лет; голубятня, такая ветхая, что даже голуби оттуда улетели, — все они представлялись нам пригодными для ремонта.

Агенты, конечно, проявляли энтузиазм не меньше нашего, а их язык заставил бы покраснеть даже продавца подержанных автомобилей. Каждая фотография сопровождалась отдельным комментарием — сокровище с неисчерпаемыми возможностями, мечта, редкий и бесценный шанс. Но и это еще не все. Несколько раз нас пытались сразить секретным оружием. По какому-то удивительно удачному стечению обстоятельств находились люди, которые за определенную цену были счастливы нам помочь. При этом многие состояли с агентом в родстве — шурин-архитектор, кузен-электрик, тетушка — ландшафтный дизайнер extraordinaire[4].

К счастью, нас спасал здравый смысл. И мы не поддавались на уговоры. Напомнив себе, что нам нужен дом, где можно было бы жить, а не ремонт на пять лет, мы продолжали поиски.

Между тем деревенская жизнь преподносила нам приятные и любопытные сюрпризы. Вскоре мы поняли, что стали своего рода местной достопримечательностью. Незнакомые люди останавливали нас на улице и интересовались, не подыскали ли мы жилье. Однажды вечером у нас на пороге появился милейший старичок. Убедившись, что мы те самые les Anglais[5], он объяснил причину своего визита:

— Говорят, у вас есть телефон. Редкость в нашей деревне.

Да, телефон у нас был.

— Ah, bon[6], — сказал он. — У меня сын. Его жена ждет ребенка, но мы не имеем никаких новостей. Хочу ему позвонить.

Мы провели его к телефону и дали возможность поговорить, предполагая, что разговор займет пару минут. Через четверть часа он вышел к нам, широко улыбаясь:

— У меня внук. Три килограмма.