Мои двенадцать увольнений

Одобрительный взгляд Шефа пробежал по мне.

— Спасибо. Вы тоже ничего, Андрей Владимирович.

— Жаль, что не увижу выставку.

— Действительно жаль.

А такие, как он, ходят только на премьеры.

Шеф выдал мне Славу для сопровождения, а сам поехал с другим водителем и парой машин сопровождения. Я как шикарная кинозвезда вылезла из шикарного авто. Там уже были почти все героини, Людмилки только не хватало. Вик немного нервничал. А мы разглядывали себя. Для каждой из нас была придумана афиша. Вот я стою спиной к публике, повернув голову к собеседнику, на фотоссесии это был манекен, а сейчас силуэт очень плечистого мужчины, мое платье кровавым потоком стекало вниз, заливая ступени лестницы, словно пытаясь утопить в красном атласе подошедшего посмотреть. Вот никогда не думала, что у этого платья вырез аж почти до прорези. И булавкой не закроешь, надо Миру попросись сделать вырез короче.

Подошла к первой своей фотографии, вот она я на работе. Это не я. У меня не было взгляда с поволокой и пленительной обещающей плотские радости улыбки. А вот папка подмышкой, телефон прижатый ухом к плечу, чашка кофе в одной руке и документы в другой, спешащие ко мне Липа и Катя, даже костюм были моими, а вот призывная сексуальность точно не моя.

— Теперь поняла, почему они к тебе липнут?

— Ты хочешь сказать, что вот такую они меня видят?

— Да. Такую, притягательно сексуальную.

— Мне теперь в парандже ходить что ль?

— Не поможет, дорогуша.

— И что делать, Рома?

— Ничего. Это их проблемы, а не твои. Пошли смотреть дальше.

Еще несколько снимков с работы, вот я раздаю ценные указания сотрудникам, как полководец пускаю в бои документооборота войска, вот разговариваю с инвестором и пытаюсь его обаять. С Пеппи все было проще, там был детский задор и проказы, хотя на трапеции была видна немного грусть и усталость. А вот с фотографии, где я была в простынях, шел неприкрытый секс, у меня и вид был, словно только что занималась любовью и собираюсь продолжить это дело, как только мой любовник налюбуется мной. Зачем я только согласилась на эту фотосессию! Но эта фотография было всего лишь началом простынной серии, вот я прыгаю на кровати, и простыни чудом закрывают мои интимные места, вот я сижу с чашкой чая, наслаждаюсь ароматом и словно приглашаю остальных распить со мной этот напиток. Вот, черт, а я маму и Иваныча сюда позвала! Но самой страшной фоткой для меня была та, где я стояла у окна, вот тут я была без привычной брони, и когда, же он успел снимок сделать? Мое отражение в стекле надеялось на лучшее, но напряженная спина оригинала выдавала разочарование. Потом шли фотки с шабаша. Метла мне шла.

Я пошла, смотреть остальных, что ж Вик умел снять так, что все получались сексуальными, порочным и красивыми. Даже двухсоткилограммовая Милка была просто огонь женщина, а многодетная мать Юля, в окружении своих пяти детей была настоящей секс-бомбой. Все героини собрались у общих фоток с нашей последней встречи. Мы с бокалами шампанского, наблюдали за присутствующими, чаще всего мужчины зависали перед нашими фотографиями «самое лучшее утро». Странное было ощущение, фотографии были бесподобны, но в тоже время они показывали тебя другой, со стороны, такой ты себя не видишь и воспринимаешь.

И меня не покидало ощущение, что застывшие у фоток мужчины…

— Дрочат, — громко выдала Милка, от ее баса застывшие кобельки отпрыгнули от фоток, — Да, мы просто секси-секси. Какие же мы крутые! Надо это отметить!

И вот почему мое утро в простыни, а вот у Инди в уютной пижаме и с книжкой? Вот в ней-то как раз секса через край, индуская кровь так и требует камасутры, замысловатой йоги, а там утренняя леность и релакс. Или вот Милка в бассейне с фужером шампанского, может я тоже хочу утро начинать с алкогольного позитива с пузырниками. Или как Юля в гамаке, подставив лицо солнцу и радуясь зелени. Но Вик увидел по-другому.

У моих фоток крутился Федосин, приперся же, черт его возьми. Сальный взгляд стал еще противней. Я решила скрыться в другой части галереи и пошла в Вику.

— Привет.

— Ну, как тебе?

— Даже и не знаю. Меня словно голой выставили.

— Привыкнешь.

— А что означают наклейки в углу?

— Что фотографии проданы.

— Ты хочешь сказать, что почти все мои фотографии уже куплены?

— Не только твои.

Мое воображение с подачи Милки тут же нарисовало малоприятную картину, пришлось потратить время на ее изгнание.

— Я для вас сделал отдельный альбом.

— Спасибо. Буду внукам показывать. А кто купил?

— Не могу сказать, Ники.

— Надеюсь, что это не товарищ Федосин?

— Нет, не он.

— Уже хорошо.

— Милка предлагает поехать, отпраздновать.

— Тут отпразднуем, все уже готово для буйства.

К нашему милому дуэту притащился Жорик, Вик куда-то тут же ушел.

— Чудесные фотографии.

— Вик — мастер.

— И модель супер. Ники, нам надо обговорить детали по проекту.

— Мы же все уже обсудили, и на следующей неделе будет подписан партнерский договор.

— Не обсудили бонусы.

— Все проценты прописаны.

— Эти бонусы не прописывают в договоре.

— Какие же?

— Вас, Николетта. Я могу и других позвать в проект, от вас зависит будет ли в проекте ваша компания.