Мои двенадцать увольнений

Эх, я так надеялась. Может Липу заслать? Нет, у нее ребенок. Как жаль, что Ольге еще до июня учиться, а то бы уже сбежала с этой конторы. Так, Липа в отпуск в конце июня, Ольга в середине июля, и я в конце. Осталось-то всего ничего. Ну что я могу натворить такого за столь короткий промежуток времени? Хотя, с моим умением.

Шеф уже ждал в приемной. Мой вид его позабавил. Да, лосины немного не для моей фигуры, но после того, как увидела их на Милке, решила послать комплексы в одно интересное место.

— Ну, Ники, решила, что будем делать с авторами статьи? Уволим всех разом?

— Да ну их в задницу.

До меня не сразу дошло, что могло довести до истерики моего шефа, он аж за несчастную пальму в лифтовом холле схватился, чуть кадку не завалил. Потом сполз по стене и долго ржал сидя на корточках. Наконец дошло, под розовой надписью «Врага найду, упокою, отпою» был такой же розовый могильный камень, раньше его скрывала юбка, он-то как раз очень удачно располагался на моей пятой точке.

Проснулась в спальне шефа, как там оказалась, не помнила вообще, я даже не помнила, как ушла с вечеринки у Вика. Шеф был рядом. Ну, как рядом… рядом с кроватью, он почему-то дрых на полу, закутавшись в покрывало. Вот уж действительно хобби — начальство из постели выгонять. Осторожно, стараясь не шуметь и случайно не наступить на босса, пробралась в ванную комнату. Жаль, что там было зеркало, то, что оно отразило, напоминало Бабу-Ягу после схватки с Горынычем и победой над всеми богатырями земли русской, и все это счастье еще и розовых лосинах. Какая только чушь не успела побывать в моей голове пока стояла то под кипятком, то под ледяной водой, пытаясь вернуть себя из состояния счастливой сказочной обладательницы самоходной избушки в экологически чистом диком лесу в состояние городской жительницы среднего достатка с перспективой ипотеки в спальном районе. Времени на перевоплощение ушло много. Зеркало терпеливо в очередной раз отразило мою образину, сейчас на себя была больше похожа. Осталось высохнуть хоть немного, фен врубать не хотелось, открыть дверь, вернуться в комнату и как бы между делом выяснить у шефа, что же было вчера и готова ли моя трудовая книжка к очередной записи. Нет же ничего сложного чтоб нажать на ручку, дверь и откроется, нажать и откроется, ничего сложного. Минут через сорок нажала, открыла… Шефа на полу уже не было. Уф, выдохнула. «А выяснить, что ж вчера было все равно надо?». Напомнила сидящая во мне ехидна. Облегчение сразу спряталось. Открыла дверь в коридор и пошла на запах кофе. А в ушах звук барабанов, шаг — ближе к эшафоту, опять барабанная дробь, еще шаг, опять барабаны, шаг, шаг, шаг и остановиться не можешь, хоть и знаешь, что это твой последний путь.

Ники сидела необычно притихшая, размешивала сахар и старалась на меня не смотреть.

— И что я успела натворить?

— Ничего. Просто села в такси и не смогла вспомнить свой адрес.

— Точно?

— Ага.

— А почему спали на полу?

— Ты сказала, что с шефом не спишь. А я был не в том состоянии, чтоб отползти дальше.

— Уф, я уж навыдумывала.

— Ничего не было.

Почти. Но рассказывать правду ей я не собирался, не помнит и хорошо. Николь явно повеселела.

— И что собралась сделать с приарщиками?

— С чего вы взяли, что собралась?

— Сама сказала, что приняла меры.

— Какие меры я могу принять, вы же их начальник, не я.

— Почти поверил. Еще чай?

— Да.

— И лимончик.

— Угу.

Вечеринки Вика всегда заканчивались приключениями. Но я совсем не ожидал, что моим приключением станет Ники. Или наоборот ждал?

— Мне лучше не пить.

— Это еще почему?

— Состояние не то, я или сразу отключусь, или не опьянею, только зря выпивку переведу.

— В твоем состоянии как раз и надо принять.

— Я предупредила, все последствия на вашей совести.

— Отрубишься, у Вика есть комната для гостей.

Опять вернул в ее руки дротик. Дурацкий алкогольный дартс, кто попадет в яблочко, тот и получает рюмочку. В точности нам не откажешь. В карты на раздевание играть не стал, в наши ночные поступательно-охательные партии выигрывал чаще я, и оставить Николетточку в одном нижнем белье всем на обозрение не хотелось. Но тут Ники везло, без одежды осталось человек двадцать. Немногие додержались до танцев, большая часть уже давно спала, даже грохот музыки не мешал. Под утро мы все же ушли из дома Вика. Она села в такси и разрыдалась, хорошо успел увидеть это прежде, чем машина уехала. Я заплатил шоферу и отправил его подальше. А сам перетащил Ники в свою машину. Славик никому ничего не расскажет, а уж Ники точно не станет память восстанавливать, в этом я был уверен.

— Все меня ненавидят, — рыдала Ерец, я как мог, утешал ее.

— Не все, Ники, я тебя обожаю.

Она смотрела на меня такими удивленными глазами. А я вдруг понял, что действительно обожаю ее.

— Я уже дал распоряжения Софье или ты думаешь, я это так просто оставлю?

— Я тоже дала, а ты какое?

— Заменить всех, к чертям собачим.

— Думаешь, ик, меня весь отдел ненавидит?

— Это не ненависть, это дурость и зависть. Не имеет значение кто из них, на выход пойдут все.

— Несправедливо, ик.

— А то, что ты рыдаешь, справедливо?