Мои двенадцать увольнений

Дома мне обрадовались. Я рассказывала свои злоключения, мама и Михалыч смеялись до слез. Но вечер был коротким, завтра рано вставать, чтоб уехать из города детства до транспортного коллапса.

Утром я бесшумно выбралась из квартиры. У подъезда меня уже ждало такси, потом опять платформа Воронок и час пути в полупустом вагоне. В метро все равно была толкотня, хотя больше из-за поставленных заграждений, разделяющих правостороннее и левостороннее движение. Не было и восьми, а я уж на работе, но Ковин к моему удивлению приехал еще раньше. Что встреча прошла плохо? И он решил меня прям с утра песочить?

Я прошмыгнула в Зимний сад и привычно поливала цветы, на анекдоты меня с утра не тянуло и я ограничилась парой детских стишков — страшилок.

— Доброе утро, Николь Александровна.

— Здравствуйте, Андрей Владимирович. Как прошла встреча?

— Если вы переживаете за свою подчиненную, то мамочку я отпустил в разумное время. Вел себя прилично и своего деспотичного характера не выказывал.

— И…

— Что, и?

— Как вам Алимпиада Савельевна?

— А она Савельевна? А я ее все время Самсоновной называл, спасибо Островскому. Нормально, конечно с ней не так весело как с вами, но она меня и не раздражает как вы.

— Хорошо, что не раздражает. Значит оставляем.

— Оставляем. Идемте, чай попьем, я конфеты принес, не все же мне вас объедать.

— Мне нужно закончить отчет, и если конфеты еще останутся, я воспользуюсь вашим щедрым предложением.

Я ушла к себе. Минут через десять все же соблаговолила отнести чай Ковину, а потом почти до вечера отвечала на телефонные звонки. Обед благополучно пропустила, даже не удалось послушать рассказ Кати о свидании и отчет о «выходе в свет» Липы. А сегодня опять совещание и опять допоздна. Я подготовила всю необходимую информацию, а присутствовать на ристалище пришлось Липе, не хотелось мне своим фингалом сиять на сборище.

Всю неделю просидела безвылазно в кабинете, поток информации все не уменьшался, обработать нужно было еще много всего важного и нужно, стараниями Липы я была ограждена от «мелких» поручений Андрео, которые обычно и отнимали много времени, теперь не приходилось бегать по магазинам, выискивая нужный оттенок галстука, или отслеживать новинки техники. Екатерина отсевала ненужных собеседников и следила, чтобы никто не отвлекал меня от работы.

Выходные просто провалялась, так и не удосужилась выбраться хоть куда-нибудь, а планировала посетить пару музеев. Но усталость брала свое, многолетняя, накопившаяся еще с издательства, как всегда подступала к концу года. Все бегают, суетятся, а мне хотелось укрыться с головой и так и просидеть все предстоящие праздники.

На этой неделе должна была начаться аттестация сотрудников, проводиться она должна была в несколько этапов, сначала технические исполнители, потом специалисты и напоследок руководящие кадры. Я все еще не теряла надежды, что доберусь до нормативки, чтобы освежить знания и не ударить в грязь лицом.

В понедельник влетела Софья с квадратными глазами и стала вещать, что-то маловразумительное, мне пришлось ее усадить, напоить чаем, а уж потом в нормальном состоянии она мне рассказала, что ж ее так обеспокоило.

— Ну, ты ж понимаешь, что эти удумали. Новый перечень, а у нас же аттестация, а вдруг они их начнут по нему спрашивать, а никто ж ничего ж не знает. Сейчас уже курсы по его изучению предлагают. Давай отправим, кого можем. А?

Я даже не сразу поняла, что за Перечень, для меня эта информация уже давно перешла в разряд отработанной.

— Успокойтесь, в этом году его точно уже не успеют принять, спрашивать по нему ничего не будут, а курсы это выкинутые деньги. Вы лучше о курсах сервировки подумайте, я с Катей с удовольствием туда пойду. И нужнее.

— Точно?

— Точно, точно. Не паникуйте, народ и так нервный.

— А как не паниковать, если аттестацию никто не пройдет, это ж отдел кадров виноват — работают плохо.

— Все ее пройдут.

— Успокоила. В обед приходи, я в выходные такие блинчики с мясом приготовила, и на тебя взяла.

— Приду.

Про блинчики я забыла, мне их вечером на охране отдали. Вторник так же пролетел в разборе информации и многочисленных посланий. А в среду долго не могла понять, что от меня нужно Славику, его «готова, поехали» ввело меня в ступор.

Не сразу вспомнила, что сегодня мне предстояла встреча с окулистом. Цвет фингала был слегка желтоватый, хорошо замазывался и был практически не виден, и я напрочь забыла о враче. О вот он обо мне — нет, встречал на пороге, целовал ручки и предлагал продолжить знакомство. Но двумя глазами я не увидела в нем, хоть что-то привлекательное, красивая внешность и все. Отказавшись от предложения поужинать, я пошла домой, ужинать в более приятной компании Лады и Челе.

В четверг так и не поняла, почему именно я таскалась весь день с Ковиным, и в двенадцатом часу ночи мои надежды хоть что-нибудь почитать перед аттестацией окончательно растворились.