Мои двенадцать увольнений

Контора все еще прибывала в полуобморочном состоянии, и непривычная тишина стала раздражать. В офисе осталось несколько адекватных людей — я, Лена, Сергей Михайлович и уборщица. Сердобольская прислала договор и счет, Розин подписал без лишних вопросов, он даже не пытался выяснить план моих действий, доверил мне творить, что хочу. Ну и хорошо, чем меньше людей в курсе, тем меньше шансов на утечку, неизвестно может, кто решит прогнуться перед новым руководством и сольет информацию.

Галина Михайловна составила свое заключение и в пятницу направила мне для ознакомления и внесения предложений для улучшения. Творение было совершенным — по всем возможным методикам расчета необходимого персонала получалась недостача, трудозатраты колоссальными, производительность высокой, квалификация высшей, главное, чтобы это было не впустую.

Контора начала оживать, сильных потрясений за неделю не было, и люди начали привычно общаться, судачить, острить. Так, что ничего примечательного за эту неделю не приключилось.

В субботу после очередной драйки палубы, я уехала к матери в санаторий. Мне даже самой захотелось на несколько дней поселиться в этой гавани покоя, но отпуск был всегда больным вопросом, а в сложившейся ситуации, Розин и на пару дней не отпустит. Я гуляла в сопровождении родительницы по аллеям, и благотворный сосновый воздух очищал не только легкие, но и мозги. В очередной раз перебирала план мероприятий. Единственной брешью в моей оборонительной системе был Ковин, но тут я бессильна.

Отдых благотворно влиял на мою маму — она постройнела, глаза сияли, и легкость была даже в походке. Вот что делает санаторное лечение. Мама проводила меня до такси и распрощалась, отъезжая от санатория, я успела увидеть, как за моей мамой увязался импозантный мужчина лет пятидесяти, судя по выправке бывший военный. А может это истинная причина преобразований? Было бы хорошо, пусть живет для себя.

В воскресенье мне предстояло свидание. Назначила я его еще до смены руководства, а вот почему, так и не смогла вспомнить. Этот Василий Сергеевич, мне совершенно не понравился, самовлюбленный человечек, в тендерном комитете города. А точно мы участвовали в тендере, и меня с ним познакомил Миркин, но потом этого Васю перевели и он потерял для нас всю ценность. Товарищ Срегин уже пять раз позвонил и уточнил время и место. Ладно, с меня не убудет, хоть в ресторан схожу, раз в санаторий не пускают. Терпеть не могу такие свиданки — и послать без последствий для фирмы нельзя, но и дать то, на что претендуют невозможно. Нужно мягко и не обидно отвадить от тела, вот где чудеса дипломатии.

Я надела строгий брючный костюм, повседневный макияж и не намека на романтизм. Очки прибавляли строгости. Сумка, как всегда, была набита самым необходимым и представляла собой небольшой баул. Закрытые туфли на толстом устойчивом каблуке.

От приглашения довезти я отказалась, сама доберусь на самом демократичном виде транспорта — метро. Ресторан был дорогим, видимо мое тело было оценено высоко, а может он уже привык к таким заведениям. Часы показывали семь, и свидание уже началось, Вася должен был ожидать меня. По моему коварному плану в девять меня должны были вызвать на работу. Я вошла в ресторан, и официант проводил меня к столику и Срегину. Мой внешний вид вызвал неодобрение Васи, а значит, я оделась правильно. Я удобно устроилась на стуле и долго, и основательно разглядывала меню, минут через двадцать я все же сделала заказ. Васятка что-то рассказывал, но я благополучно пропускала эту информации мимо ушей, кивая невпопад с совершенно равнодушным лицом. Срегин начал злиться, но пытался держать себя в руках. А через секунду я подпрыгнула на стуле от неожиданности.

— Николь Александровна, надеюсь, вы не забыли, что во вторник должны быть у меня, вместе с Розиным.

— Я все помню, Андрей Владимирович.

Ковин испарился так же быстро, как и появился.

— Ники, давно вы знаете Ковина?

— А вы не в курсе? Он теперь владелец издательства.

Эта новость расстроила Васю, теперь путь к благодарностям от нашей организации был для него заказан. Я попросила счет, Вася приободрился, но я разбила его надежды.

— Василий Сергеевич, простите, но мне надо с моим руководством утрясти ряд вопросов.

Единственной радостью для Васи за весь вечер стало то, что я оплатила свою часть счета. Как только расчет произошел, Срегин быстро ретировался. Я подозвала официанта и заказала бокал шампанского.

— А Ковин еще здесь? Он просил меня с ним поговорить перед уходом, но я не увидела, куда он ушел.

— Сейчас все выясню.

Шампанское было легким и приятным, быстро ударяло в голову и придавало немного бесшабашности, что мне сейчас и было нужно. Официант вернулся и подробно описал мне путь в отдельный кабинет, где Андрюшечка уединился с мамзелькой. Для нарушения его идиллии требовалась еще порция бесшабашности, и второй бокал шипящего напитка оказался внутри моего организма.