Мои французские каникулы

– Получается, я делал сон и проспал самое главное?

– Нет, самое главное – это выйти на сцену и не споткнуться.

Патрис рассмеялся и закружил меня по кухне:

– Если ты будешь падать, я тебя поймаю.

А я, кажется, уже падала. В чувства. Или в бездну чувств. И мне хотелось верить, что он и правда меня поймает. Нужно было вл… ой! встречаться с кем-то из универа. Для этого слова еще слишком рано. Правда же?

❤ ❤ ❤

Я сжал ее и закружил. Как мне не хочется ее отпускать. И поезд с моими чувствами было уже не остановить. Мы несемся в неизвестность. Мы люди без прошлого и будущего. У нас есть только настоящее. И я хочу быть счастливым в этом настоящем.

Смогу ли я быть счастливым без нее? Это глупый вопрос. Уже нет. Ее смех плотно поселился во мне и стал моей частью. Его не получится вырвать из меня. Он мой.

Главное – не сделать ей больно.

Пусть больно будет мне.

❤ ❤ ❤

Настроение было прекрасным, несмотря на серую погоду. И я ей поддалась – надела серый топик и серый пиджак. А Патрис выглядел сногсшибательно в своей белой рубашке. Девчонки точно оценят этот парижский шик. Со стороны мы выглядели как инь и ян – темная и светлая стороны. Или как волосы Круэллы. Да, мы реально отлично смотримся вместе. Оба кудрявые, он высокий, я миниатюрная. Нас можно снимать в рекламе.

– Ну нарядились! – Папа вышел из комнаты.

– Ты, кстати, тоже ничего! – Я ткнула в папин пиджак.

– Это вы еще маму не видели, – папа с гордостью погладил себя по животу. – Она как минимум идет на голливудскую премьеру.

– Ой, Савва! – крикнула мама из комнаты. – Не говори ерунду. Я первое, что попалось, надела.

– Врет, – папа понизил голос и посмотрел в мамину сторону влюбленными глазами. – Но ей можно.

А мама и правда выглядела шикарно: сиреневая блузка с большим бантом, бордовая юбка-карандаш и аккуратные лодочки. Женщина-мечта. Мы все выглядели так, будто идем не на киновечер для абитуриентов, а на настоящую премьеру фильма.

Когда мы забрались в машину, папа решил наконец-то рассказать нам про Дом литераторов:

– Центральный Дом литераторов был открыт в, дай бог памяти, тридцатых годах. Раньше там выступали различные, как вы сейчас сказали бы, звезды. Александр Твардовский, Михаил Зощенко, Михаил Шолохов… Да и многие другие великие. Кстати, Патрис, французы тоже были. Знаешь такого актера, Жерара Филипа?

– К сожалению, нет… – растерянно проговорил Патрис.

– А зря! Изучи, – папа поцокал языком. – Еще приезжали Марлен Дитрих и Джина Лоллобриджида. Их-то вы знаете?

– Па-а-ап! – протянула я. – Конечно, знаем. Просто мы не можем знать ВСЕХ!

– Но классику же нужно знать…

– Дорогой, не бубни, – вступилась за нас мама. – У них уже своя классика.

– Хорошо! – папа закивал, соглашаясь с мамой. – И сейчас в Доме литераторов проходят концерты, премьеры, выставки. Значимое место для Москвы.

– Пап, – я была готова расплакаться от умиления. – Спасибо тебе большое!

– Савель Михалович, огромное вам спасибо! Это звучит как невероятность! – казалось, Патрис тоже готов расплакаться.

– А как тебе удалось договориться? – задала я нескромный вопрос.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – папа засмеялся и подмигнул мне в зеркало заднего вида. – Просто нужно дружить с людьми. Улыбка способна открыть любые двери. Согласна?

Не согласиться с папой я не могла. В сказках добро побеждает зло. В жизни почти всегда тоже. Но если посмотреть на некоторых людей, понимаешь, что желаемого они добились каким-то другим способом. Папа не из таких. Скорее всего, площадку для киновечера ему предоставили по дружбе.

Приехать первыми у нас не получилось – у главного входа уже стояли Олимпиада Борисовна и Катенька.

– Савелий Михайлович, – Олимпиада Борисовна бросилась к папе. – Ну что за чудо! Спасибо! Это так важно для нашего университета! Вероника Львовна, вы не против, если я украду вашего мужа на несколько минут? Таяночка, проводи маму и Патриса в зал.

Олимпиада Борисовна отвела папу в сторону и о чем-то весело защебетала. Мы с мамой и Патрисом пошли в зал, оставив грустную Катеньку встречать всех гостей вечера.

Мы прошли к большому кинозалу, который был рассчитан как минимум на четыреста зрителей. Столько мы, конечно, не соберем, но выглядело масштабно. Особенно большая стойка с газировкой в бутылках и стаканчиками с попкорном. Меня переполняли радость и гордость за папу: если бы не он, то смотрели бы мы фильм по телевизору в аудитории. А так мы в настоящем кинозале, да еще и с попкорном! Разве это не лучший поход в кино? Но все же к горлу потихоньку стала подкатывать тревога: что будет, если выбранный нами фильм не понравится? И люди начнут с него уходить, как мы сбежали с выступления Вивьен… Карма – штука интересная.

Постепенно все зашли и расселись по местам. Мы с Патрисом стояли с краю сцены, чтобы выйти и сказать вступительную речь. Когда свет немного погас, к нам подошла Катенька и протянула микрофоны:

– Скажите что-нибудь.