Мой генерал

Конюшня оказалась маленьким с виду, бревенчатым, темным от времени срубом с широко распахнутыми воротами, из которых вываливалось наружу сено. У самых ворот его было очень много, а к забору – трем тоненьким жердинкам на хлипких столбушках – становилось меньше. Оконца в срубе были маленькие и несуразно высокие, под самым потолком. За темной стенкой что-то возилось и вздыхало, а вокруг никого не было, только сырой васнецовский лес.

Марина оробела:

– Может, не пойдем?

Федор подлез под жердину и уверенно и неторопливо пошел к распахнутым воротам.

– Хозяева! – позвал он у самой створки. – Есть кто-нибудь?

Никто не ответил, только за стенкой перестало вздыхать и как будто насторожилось.

Марина перемахнула забор и в два прыжка догнала Федора.

Он оглянулся на нее и кулаком несколько раз стукнул в доски ворот.

– Есть кто? Зайти-то можно?

Не дожидаясь ответа, он пошел по сену, которое глушило шаги, в мягкий и пахучий полумрак. Марина пошла следом.

Полумрак был разделен на две части. В середине коридор, застланный чисто выметенными досками, а по бокам деревянные калиточки.

И по-прежнему никого.

– Ну что? – громким шепотом позвала она от двери. – Федор!

– Стой там.

В стену что-то грохнуло и опять замерло.

– Федор!

– Тише. Не кричи.

Ветер пролетел в вышине, стряхнул с деревьев капли, которые осыпались на крышу с громким стуком.

Внезапно прямо перед Марининым носом оказалась огромная коричневая морда с блестящим глазом, в котором плавал свет тусклой лампочки над крыльцом. Высунулась на мгновение и пропала. Марина ахнула. Звякнули какие-то железки, послышался вздох и деревянный стук.

Из полумрака возник Федор Тучков.

– Ты что?

– Тут… лошадь.

– Ну, конечно, лошадь, – сказал он сердитым полушепотом. – На конюшне всегда лошади!

И пропал.

Марина еще немного постояла, чувствуя себя идиоткой, а потом двинулась по чистому полу.

– Федор?

– Я здесь.

Деревянная калитка была открыта, лошадь за ней тревожно переступала ногами, била по бревнам хвостом. Федор говорил ей какие-то слова, отсюда Марина не могла разобрать, какие именно.

Он быстро оглянулся на нее и приказал:

– Сюда не лезь. Тише, Мальчик, тише. Я просто хочу посмотреть. Только посмотреть. У тебя сегодня трудный день, я знаю. Ты даже оправдаться не можешь, сказать ничего не можешь, а ты ни в чем не виноват, я-то знаю… Я знаю, Мальчик. Я знаю, ты бы объяснил, если бы умел разговаривать, ты же не такой гордый, правда? Хотя я бы, наверное, ничего не стал объяснять.

Он говорил и медленно приближался к лошади, которая уже не так беспокоилась, и хвост почти перестал мести по стенам, и в длинном и темном лошадином глазу появилось любопытство, все еще смешанное со страхом, но почти человеческое.

Марина смотрела как завороженная – не на Федора Тучкова, а на лошадь.

– Дай я посмотрю, что тут у тебя такое… Я просто посмотрю, я знаю, что ты просто так ни за что не стал бы… Ты же хороший, умный Мальчик, отличная лошадь, самая умная лошадь…

– Кто здесь?!

Марина вздрогнула, повернулась и чуть не упала – в коленке стало больно.

– Кто здесь? Что вам надо?

Лошади тревожно завозились и выставили морды.

– Зоя, – позвала Марина, узнав голос, – это я. Марина Евгеньевна.

– Какая еще… Марина Евгеньевна?!

Девчонкин силуэт появился на фоне темнеющего неба – маленький, независимый и напряженный.

– Мы с тобой сегодня разговаривали, помнишь? У обрыва?

Некоторая пауза, а потом неприязненный ответ:

– Ну помню. А что вам тут надо-то? Вы чего… пришли? Кататься, что ль, хотите? Не накатались?

Звякнула дужка от ведра, скрипнули чистые половицы.

– Всех лошадей взбутетенили, – пробормотала девчонка, – на ночь глядя! А Мальчик и так сегодня натерпелся… А там кто?! Эй, вы зачем туда влезли?!

Федор Тучков вышел из загона и зачем-то положил Марине руку на плечо.

– Вы кого привели?!

– Это мой… друг. Федор Федорович. Он знает, почему Мальчик сбросил Вадима.

Девчонка подошла поближе и усмехнулась змеиной усмешкой:

– Никто, значит, не знает, а ваш дружбан знает. Чешите-ка вы отсюдова, пока я Витьку не позвала. А у Витьки берданка, он ее вечером всегда с собой носит, и…

Федор Тучков тихо засмеялся и прижал Марину спиной к себе. Лошади почему-то успокоились, только вздыхали и топтались, копыта грохали по деревянному полу.

– Зоя, – сказал Федор, – вы видели у Мальчика царапину? Между прочим, довольно глубокая.

Девчонка посмотрела на него с недоверчивой злобой.

– Какую еще царапину?! Нет на нем никаких царапин!

– Давайте покажу. Или сами посмотрите. На левом боку, ближе к груди. Я не знаю, как у лошади называется это место.

Девчонка сорвала свою кепку, надела ее на черенок лопаты, стоявшей тут же, пошептала что-то неодобрительное и мимо Федора с Мариной протиснулась в загон.

– Он от этого и сбросил седока, – в спину ей сказал Федор Тучков, – а не потому, что он взбесился! Понимаете? Ни в чем не виноват ваш Мальчик.

Зоя некоторое время молчала, а потом вдруг сказала громко и радостно, как будто внезапно получила долгожданный подарок: