Мой генерал

Он подобрал рюкзаки и за руку потянул ее к освещенной дорожке. По дорожке прогуливались парочки. Вот интересно, никто не видел, как они лезли по балконам вдоль всего здания?!

— Ты что-нибудь нашел? Только не говори нет, потому что я этого не переживу.

— Почему не переживешь?

— Столько усилий — и все зря?!

— Авантюристка. — У него был странный тон — смесь гордости и нежности.

Он шел быстро, Марина хромала рядом.

— Ну, пистолета я не нашел.

— Может, он его носит с собой?

— То-то радости будет всем играющим в пинг-понг, когда у Павлика из штанов внезапно вывалится пистолет! Собственно говоря, я был в этом уверен.

— В чем уверен?

— В том, что у него нет и не было никакого пистолета.

— А чем он пугал меня в беседке?

— Он не путал тебя в беседке.

— Здрасте!

— Он не пугал тебя в беседке, — повторил Федор Тучков.

Марина посмотрела на него и промолчала.

Она не безумная. У нее нет галлюцинаций. Она точно видела, как Павлик наставил на нее пистолет. Так же точно, как видит сейчас Федора Тучкова, шагающего рядом.

Что, черт подери, он выдумывает?!

В корпусе «люкс» было тепло и тихо, как в оранжерее. Гипсовая персона с кувшином непрерывно лила хлорированную воду в гипсовый же бассейн-чик. Дежурная почитывала детектив и на Федора с Мариной не обратила никакого внимания.

— Чай будем пить?

— Будем, — решила Марина.

— У тебя или у меня?

Ответить она не успела. В глубине их общего громадного «холла» что-то завозилось, возникла черная тень, шевельнулась, вырастая почти до потолка. Марина ахнула и схватила Тучкова Четвертого за руку.

Господи, ну хватит уже на сегодня! Сколько можно?!

Тень как будто повисла в дальнем углу, а потом сказала:

— Марина Евгеньевна, это… я. Галя. Мне надо с вами поговорить.

Марина растерялась. Федор рядом с ней хранил молчание.

— Галя, — повторила Марина зачем-то, — вы проходите, пожалуйста. Сейчас я открою. Я… да-да, одну минуточку.

— Давайте лучше ко мне, — уверенно пригласил Федор, распахнул свою дверь, зажег свет и сделал движение, как будто собирался внести Галю внутрь на руках. Марина посмотрела подозрительно. — Если я вам буду мешать, я схожу… в буфет.

Галя кивнула, колыхнулись черные пряди — ей было все равно, пойдет Тучков Четвертый в буфет или не пойдет.

— Хотите чаю?

— Нет. Я ничего не хочу.

— Вы хотя бы садитесь.

— Да. Спасибо.

Она прошла в самый темный угол — деликатный Тучков зажег торшер, а верхний, яркий свет зажигать не стал — и опустилась в кресло. Она почему-то напоминала сломанную вещь.

— А кофе, Галочка? Хотите кофе? — Марине было ужасно ее жалко.

— Или коньяк, — предложил Федор, — у меня есть.

И полез в стеклянный шкаф за бокалами.

— Марина Евгеньевна, — неожиданно сказала Галя. Голос тоже, похоже, сломался, и она им плохо владела, — мне надо уехать. Сегодня или завтра утром. Дайте мне денег, если у вас есть. Мне надо немного. На билет только.

— Господи, Галя, конечно, — засуетилась Марина, — я только сбегаю в свой номер.

— У меня есть деньги, — перебил их Тучков и открыл коньяк. Пробка как будто вздохнула. — Выпейте, Галя. И ни сегодня, ни завтра вы ни на чем не уедете, поезд в Москву будет только в понедельник.

— Мне все равно, — заявила она. — Я не в Москву тогда. А потом как-нибудь.

— А… зачем так срочно? Дождитесь поезда, и тогда…

— Завтра приедет его жена, — равнодушно сказала Галя. — Забирать. Мне здесь не место. И денег у меня нет. Все деньги были у него в чемодане. И пропали.

— Как пропали?! — поразилась Марина.

Санаторий гордился тем, что у них «никто не ворует». Об этом сообщалось каждому отдыхающему, можно сказать, еще на станции.

— Пропали, — так же равнодушно проговорила Галя. — Мне уехать надо, а не на что. За так не повезут. И ждать некогда. Дадите?

Федор Тучков выудил бумажник, открыл и положил перед ней, рядом с рюмкой, кучку бумажек — довольно много.

— Спасибо, Марина Евгеньевна, — сказала Галя. Вряд ли она видела Тучкова. — Я пошла.

— Нет, выпейте сначала! — Марина схватила ее за руку. Рука была холодной и влажной. — Выпейте, выпейте.

Галя опрокинула в себя коньяк, поставила рюмку и опять сказала:

— Спасибо. Мне больше ничего не нужно. Я… верну вам, Марина Евгеньевна.

— Зачем он собирался в милицию? — вдруг жестко спросил Тучков. — Вы знаете?

— Знаю.

Маринино сердце приостановилось, а потом пустилось в разгон — все быстрее и быстрее.

— Зачем, Галя?

— Какое это теперь имеет значение?

— Имеет.

Она пожала плечами. Ей было все равно. Наверное, в голове у нее тоже что-то сломалось.

— Он узнал того, которого Марина Евгеньевна нашла. Он из Ярославля родом, Вадик, а тот был какой-то главный ярославский бандит. Он все вспоминал, вспоминал, а потом вспомнил и сказал — пойду в милицию. Менты небось и не знают, какого тут большого человека в воду спихнули. Небось, когда узнают, всем отделением свечки пойдут ставить за упокой души. Он был уверен, что тот не сам утонул. Такие, говорит, сами не тонут. — Она помолчала, а потом добавила: — Я тоже должна свечку поставить. За упокой души.

Федор Тучков мельком взглянул на Марину. У той глаза налились слезами, губы водило из стороны в сторону — так жалко было несчастную Галю!