Мой герой

Создатели игры должны любить природу, искренне любить, знать ее до самых мелочей… И я вспомнила, как в детстве отец забирал меня на работу… в такие вот леса. Рассказывал, как назывались деревья, травы, какая птица заливалась в ветвях, говорил, что природа никогда не создает халтуры. В отличие от человека… много рассказывал, пока не выбрал себе другую семью. А после о дочери забыл.

Когда-то я переживала. Плакала в темноте, в подушку, не решаясь рассказать о своем горе почерневшей матери. А мама... наверное, тогда она и невзлюбила всех этих «легкодоступных женщин». И «разлучниц».

Воспоминания о детстве вогнали в сердце новую занозу. Заливались в кронах деревьев птички, покачивались меж стройными стволами папоротники, хрустели под ногами сухие иголки. Паука я почувствовала сразу – в опутывающей стволы, едва заметной паутине. Активировала антиграв, достала лук… хочешь поиграть? Поиграем.

Паук засмеялся, принимая вызов, может, его даже ждал. Так же, как ждал тогда в реале, наслаждался битвой. Только… тут не реал. 

И начался танец. Он не нападал, он убегал, нападала я. Летела меж соснами, уворачивалась от вражеской теперь паутины, слала одну стрелу за другой, но все мимо! Все не то! Я видела его мелькающую тень в кронах деревьев, слышала его смех. И я чувствовала, что устаю… увы, устаю…

Я пролетела сквозь кнопы сосен, зависла над лесом, закрыла глаза и прислушалась. Все же сейчас все было иначе, чем в реале, иначе, чем в другие мои походы в игру. Теперь, после недавнего превращения в зверя изменилось все. Я слышала больше, я чувствовала больше, я знала больше!

Я потянула носом горьковатый воздух, и слегка улыбнулась. Да, вот оно! Едва ощутимый, но уже знакомый по битвам, запах Паука. Шелест иголок, там, где он проходил через лес… И так же не открывая глаз, я натянула тетиву и пустила стрелу на шум.

И попала, я попала! Тихий стон, упавшее на землю тело, и сразу же пронзившие муки совести: все же Паук был моим… почти другом. Стремительно слетев вниз, я спрыгнула на мох, убрала антиграв, и села на траву возле раненного в ногу Паука.

– Прости, пожалуйста! – прошептала я, и сразу же себя одернула. Это же игра. Больно, но не смертельно!

– Чего дергаешься, – усмехнулся Паук. – На то и был расчет, а то ты не знал?

– Знал, но…

– А в форме зверя ты убивал и даже не задумывался, – ответил Паук. – Так даже было интереснее.

Интереснее ему! Вот сейчас разозлюсь, стану волком и отправлю его страдать в камеру, тогда будет знать! Впрочем, не стану. Не отправлю.

– Красиво тут. Почти как в настоящем лесу, – сменила я тему.

– Ты был в настоящем лесу?

– Когда-то был, в детстве… теперь туда попробуй попади. Запрет, ты же знаешь. Запрет на выход из городов, запрет входа в зеленые зоны. И леса мы видим только в таких играх. Мне не хватает, очень не хватает… этого запаха… хвои…

– Ты странный, – резюмировал Паук. – Это всего лишь лес. Хочешь зелени – дуй в парки, они для таких чудиков, как ты, и создавались. Хотя я не понимаю, чего в них хорошего-то? Природа? А всякие там букашки, где не надо срущие птички, и поедавшие всякую падаль зверюшки. 

– Все мы странные, в какой-то степени. И тебе что, волки не нравятся? И пауки? Тоже ведь зверюшки и букашки, разве нет?

И Паук улыбнулся, примирительно поднял ладони:

–  Прости, –  сказал он. –  Понял. Ты прав, прав… лучше нашего целителя не злить.

И, оглянувшись, я увидела стоявшего перед нами виссавийца с зеленом балахоне. Молчаливый и тонкий, он опустился перед Пауком на колени, посмотрел рану, и сказал, тихо, спокойно:

– Решил с Легендой подраться? Ну, будешь знать, как других регентов злить. Это тебе не над командорами подшучивать.

– И когда это я подшучивал? – нахмурился Паук.

– А кто сегодня Ленивца в озере выкупал? 

– Я не виноват, что он был неосторожен…

– Не осторожен? Ну-ну, теперь это так называется… Кстати, стрелы лучше смазать ядом, тогда даже такая царапина приведет к летальному исходу.

Я лишь засмеялась:

– Добрый ты.

– Перед битвой, конечно, – невозмутимо поправился виссавиец. – Яд я тебе дам. Помни, чем быстрее умрет противник, тем больше вероятность, что мы выиграем. И меньше вероятность, что мне придется лапать какого-то игрока.

Ну и кто тут теперь, простите, ленивец?

Он вытянул одним ловким движением стрелу, и Паук застонал сквозь сжатые зубы.

– Терпи, – усмехнулся целитель, проведя ладонью над раной Паука. 

Паук дрожал от боли, рана затягивалась на глазах, лился в мох зеленый свет, а я все любовалась, как играл свет на нитях, сотканных нашим Пауком. Нити исчезнут сами, совсем скоро, через несколько минут… и лес снова очистится. Станет девственным. Будто нас тут и не было.

Жаль, что это все не настоящее. Да и мы, по сути, не настоящие. Все это лишь иллюзия, как и наша проклятая жизнь.

– Теперь время моей тренировки, – сказал вдруг целитель.

– А мое – усмехаться, – в тон ему ответил Паук. – Дай руку.

Я дала, на свое несчастье. Паук выпустил паутину и пронзил мою ладонь насквозь. Сказать, что это больно, ничего не сказать. А целитель, вместо того, чтобы исцелить – приказал:

– Стань зверем.

– Что?