Мой год отдыха и релакса

В конце концов, я показала свое эссе матери. Я не сказала ей, что Антон Киршлер, художник, про которого я написала, придуман мной самой. Я написала, что его творчество учит «гуманистическому подходу к искусству в эру технологий». Я рассказала о различных произведениях: «Собака, писающая на компьютер», «Ланч с гамбургерами на фондовом рынке». Я написала, что это произведение мне особенно нравится, потому что мне интересно наблюдать, как «искусство создает будущее». Эссе получилось средненькое. Мать, казалось, равнодушно ознакомилась с ним, что меня шокировало, и вернула его мне, предложив поискать несколько слов в словаре, поскольку я слишком часто их повторяла. Я не прислушалась к ее совету. Я отправила эссе в Колумбийский и прошла.

Накануне моего отъезда в Нью-Йорк родители усадили меня для разговора.

– Мы с матерью понимаем, что наш долг подготовить тебя к жизни в колледже с совместным обучением, – сказал отец. – Ты когда-нибудь слышала про окситоцин?

Я покачала головой.

– Это штука, которая может довести тебя до безумия, – вступила мать, размешивая лед в бокале. – Ты потеряешь весь здравый смысл, который я так усердно прививала тебе со дня твоего рождения. – Она шутила.

– Окситоцин – гормон, выделяющийся при совокуплении, – продолжал отец, бесстрастно глядя на стену за моей головой.

– Оргазм, – прошептала мать.

– В биологическом плане окситоцин служит этой цели, – сказал отец.

– Такое теплое, пушистое чувство.

– То, что связывает пару вместе. Без этого человечество давно бы исчезло с лица земли. Женщины испытывают его действие гораздо сильнее, чем мужчины. Полезно знать это.

– Иначе тебя выкинут, как ненужный мусор, – добавила мать. – Мужчины – это кобели. Даже профессора, так что не заблуждайся.