Мой горький Лондон

Кофе был крепким – в холодильнике не было молока, а сахар она никогда не сыпала. Всходило солнце. Верхушки домов от этого были желто-оранжевого цвета. Воздух, словно застывший в пространстве после душной ночи, был наполнен красным ароматом сухой листвы и терпким криком увядающих деревьев.

Она съела бутерброд с вишневым вареньем, оделась, подошла к зеркалу. Она глубоко вглядывалась в свои глаза некоторое время: насмешливо, разоблачающе. Надела плащ, завязала шнурки на черных ботинках. И тихо закрыла за собой дверь.

Утро неожиданно оказалось прохладным. Она шла на остановку, шаги ее были твердыми, широкими, уверенными. Сон постепенно забывался.

…Я часто люблю представлять себя со стороны, разглядывать все недостатки и немногочисленные достоинства. Словно кадры в фильме – знаете, как сейчас модно это делают? Показывают, например, бокал красного вина. Он стоит на столе. За окном – закат. Комната в багряных лучах. И вдруг – бах! Стакан разлетается на куски, распахивается окно. На столе появляется конверт. А на полу – капли такого кровавого цвета. Такой феномен изображения предметов. Сюрреализм какой-то. Мне это так нравится.

Шаги по серым бетонным ступеням. Один, второй, третий пролет. Гулко. Смех. Узкий светлый коридор с обоями зеленого цвета. Это было осенью, в прошлом году.

– Привет, ты в нашу группу? – радостно спросила девчонка, облокотившаяся о стену.

– Привет. Не знаю, мне в этот кабинет. – Я кивнула на дверь слева.

– Да, мы здесь занимаемся. Я – Рита.

– Мари.

Судя по всему, здесь учится довольно много народу. Все они стояли вдоль стен, по большей части молчали и недоверчиво поглядывали на меня – я же была «новенькой» на этих курсах английского.

– Тебе сколько? – спросила она.

– Мне пятнадцать. А тебе? – происходил обычный разговор, когда люди впервые видят друг друга и пытаются узнать какую-нибудь информацию друг о друге.

– Восемнадцать.

– О, так ты уже в университете учишься?

– Да, на юридическом. Надо немного подождать, сейчас откроют кабинет. Учительница опаздывает, – сказала она, заметив невысказанный вопрос на моем лице.

Вскоре открыли кабинет.

– Good morning, children, – сказал какая-то тетенька, посмотрела на меня и улыбнулась. И все хором закричали: «Здрасьте!». («Это наша бывшая учительница» – шепнула Рита).

Большой стол, пластиковая доска, телевизор. Современно оборудованный класс обучения иностранным языкам. Рядом со мной села девчонка с густо накрашенными ресницами; на ней были широкие рэперские штаны, она коротко и деловито представилась: «Катя. Ты Маша, я знаю». (Это и есть та Катька, с которой мы ходили диски покупать).

– Hello, excuse me, I have come very late today. (Я со страху не понимала ничего). У нас новая девочка, да? Маша, если не ошибаюсь?

– Да, гуд морнин… г.

– What is «г»? – пошутила учительница.

Так начался этот первый урок, и никто не знал, какую роль он сыграет в жизни каждого из присутствующих. Не знал никто, но я поняла, что отсюда уже не уйду. Английский флаг на стене нашего кабинета, карта Лондона и фотографии королевской семьи слишком нравились мне. Это был виднеющийся берег той жизни, о которой я мечтала, в которой так хотела оказаться.

Это случилось в октябре. А сейчас уже июнь. Целый год! Целый год я наслаждалась возможностью приблизиться к своей мечте. Это было заживляющим бальзамом для незатянувшихся ран после Ванькиной гибели. Боль отступала в эти часы здесь, в этом неприметном сером здании. Вы не поверите, но это было настоящим счастьем.

«… Я все еще такой уставший, чтобы идти…».

Еще у меня есть приятель. Это может показаться странным, но я не знаю, как его зовут. Ему около тридцати и живет он в двухкомнатной квартире в старом пятиэтажном доме с высокими потолками. Он обитает будто бы сам по себе… как бы это сказать? Целыми днями он находится дома, хотя и говорит, что где-то работает, но вообще он хороший. И забавный – этого у него не отнять. Я называю его Зверобоем, как героя из книги Фенимора Купера, потому что он настолько загадочен для меня, что я просто не знаю. Он носит широкополую шляпу из коричневой замши, как у ковбоев, даже когда находится дома. Ходит с тросточкой – не знаю, зачем – но он немного хромает.

Зверобой носит старые джинсы и рубашку. Часто сидит на деревянном стуле с прогнувшейся от старости спинкой и просто смотрит в окно: на людей, машины, дороги, а иногда взгляд его затуманивается, и он глядит вдаль, еще больше уходя в себя. Впрочем, я бы не сказала, что он слишком мрачный человек, но все же он больше молчит, чем говорит. Он высокий и действительно похож на ковбоя. Я познакомилась с ним в клубе авторского кино – знаете, как-то решила туда пойти, потому что там показывают довольно редкие и хорошие фильмы. Его кресло было слева от моего, так и познакомились.