Мой Господин (СИ)

— Только не забывайте, что вампиры и, тем более Истинно Высшие, слабо восприимчивы к Магии, да и сил у них побольше, чем у многих из вас. За редким исключением, конечно, — Ведающая глянула в сторону Дракулы и Демона, — поэтому мы вновь возвращаемся к нашей малышке. Лайя — редкий исток, она может не просто колдовать, а брать чистую Энергию и использовать по своему усмотрению. Убивать вампиров — это меньшее на что способна наша девочка, — Мойра вперилась глазами в лицо Бёрнелл, — Лайя, ты можешь разрушать и строить целые Миры. Не в одиночку, разумеется, и не с текущими навыками, но в тебе есть частица Творца.

Ведающая сказала это так просто, будто они болтали о погоде. На Лайю же слова произвели эффект схожий с ударом биты о черепушку в подворотне — шок, неверие и дезориентация.

Конечно, Лео уже говорил нечто подобное, вернувшись из Междумирья, но тогда это были просто домыслы, слухи из Ордена, а сейчас… Просто сухой факт. И самое пугающее было то, что никто вокруг не выглядел удивленным. Напряженным, сочувствующим, раздраженным — да, но не удивленным.

Хелен, нервно закатив глаза, поднялась со своего места и спешно оказалась рядом с девушкой, поставив перед ней стакан воды.

— Спасибо, — сухие губы плохо двигались, Лайя растерянно кивнула женщине.

Лайя в два глотка осушила стакан и со слишком громким стуком вернула на стол — её ладонь тут же накрыла мужская. Влад. Почти механический жест на уровне рефлексов, вампир даже не смотрел на неё, просто чувствовал, что сейчас ей это нужно.

— Нельзя же так резко вываливать на бедную девочку, — Демоница буквально дрожала гневом, испепеляя Мойру взглядом из-за спины Бёрнелл.

— При всём уважении, Хелен, но Лайя уже давно не просто девочка, — усмехнулась Мойра, качнув головой, — она — Воин Равновесия и ваш главный козырь в борьбе против Натана.

Хелен собралась ответить, но её прервал скрип стула — вампир поднялся со своего места и вырос перед Ведающей так быстро, что никто не успел заметить движения.

— Хочешь руками моей невесты сделать всю грязную работу? — Дракула даже не повысил голоса, наоборот, говорит почти шепотом. И от этого шепота волосы вставали дыбом, — я не позволю бросить мою женщину на амбразуры ради «всеобщего блага». Я ясно выразился?

Тон вампира и расползающиеся черные вены вокруг глаз говорили куда красноречивее слов.

— Предельно, — Мойра нервно сглотнула.

Температура в помещении упала на несколько градусов. Локид и Лео встали следом, делая шаг к мужчине. Дракула едва поворачивает голову — оба будто натыкаются на невидимую стену, запинаясь на полуслове.

— Не смейте, — чёрные вены растекаются по рукам, сжатым в кулаки.

К такому Владу подходить опасно, говорить бесполезно. А молчать сейчас — невозможно. Но вампир выстроил вокруг себя такую броню, что хрен пробьешь даже с тараном.

— Влад… — тихий шепот.

Он боялся его услышать. Поворачивается, медленно, не хотя, оттягивая неизбежное. Лайя. Перед ним стоит его невеста, Лайя Бёрнелл.

— Я сделаю это, ты же знаешь, — голос дрожит. Произносить это — страшно, видеть его таким — страшно. За него страшно.

Какой-то табурет, что стоит между ними улетает в стену — в щепки. Сорвался. Девушка едва заметно дрогнула.

— НЕТ! Лайя, это безумие, как ты не понимаешь?!

Сгребает её за плечи, трясёт так, что хрустят позвонки, но она продолжает стоять. Хелен закрыла рот руками, сдерживая громкий вздох, Лео опустил руки на стол, качая головой.

— Прости, но сейчас не понимаешь здесь ты, — сама не знает, откуда в ней силы выдерживать этот напор, — происходящее больше не касается только нас четверых, Влад, и ты не можешь как раньше решать всё в одиночку! Сейчас решать мне.

— И ты решаешь неправильно! — кричит ей в лицо, напрочь позабыв о всех, кто сейчас на них с ужасом смотрит, — ты никогда не участвовала в подобном и даже не представляешь, что такое битва. Я сам убью Натана и Елизавету.

— Также как сам убил Баала? — запрещённый приём. Вопрос хлеще пощечины, — Влад, ты же сам видел и слышал, что сказала Мойра, — не успела договорить, новый удар. На этот раз по столу, что мгновенно разошелся трещинами.

— Опять?! — от злости едва может сделать вдох, — опять пожертвуешь собой ради остальных? Лайя, видения бывают ошибочными! Что прикажешь мне делать, если ты погибнешь? Прозябать остаток вечной жизни, зная, что не смог уберечь любимую женщину, снова?

Он впечатывает её в стену, едва контролируя силы. Смотрит так, будто хочет прожечь насквозь и прожигает. В этом взгляде всё: смерть Лале, не увидивший света наследник, казнь Аслана, годы жизни с чернотой в душе, там её кровь на его руках, там беспомощные слёзы, когда думал что потерял.

Боль родом из прошлого выливается наружу и заливает всё вокруг. Не разговор, эмоциональная мясорубка. Будто содрали с себя заживо кожу — на смотри! Вот мои шрамы, хочешь больнее? Я не выдержу. Пощади.

Ледяные пальцы сжимают его ладонь, так сильно, будто хотят проникнуть под кожу, под мышцы, в самую душу. Она смотрит на него, впитывая всё до капли так, что и саму рвёт на части. И тут же возвращает. Накипело, наболело.