Мой Господин (СИ)

Он любил её. Но никогда не назвал бы своё чувство «любовью». Ведь, что значит «любить» в пустых головах большинства? Хотеть? Обладать? Петь оды и серенады? Нет. Его чувства не шли ни в какое сравнение с этими пошлыми, недостойными столь великолепной женщины низменными эмоциями. Эржабет Батори для него не просто правительница, она — икона, Богиня, воплощение недосягаемого и желанного.

Сама возможность быть рядом с ней — высшее благо, о котором он раньше не смел и мечтать. Некромант помогал ей бескорыстно, всегда и во всем, никогда не требуя ничего взамен. Он не просто умер бы за неё, он жил ею.

Пауза затянулась, Елизавета вопросительно приподняла бровь, уставившись на подданного.

— Прошу меня простить, Госпожа, — новый поклон, — мне велели сообщить, что гонцы вернулись.

— Спасибо, можешь пока быть свободен, — Батори улыбнулась самым краешком губ, — кстати, есть ли вести о Мириам?

Трэвес помялся несколько секунд, шамкая тонкими губами. Он ненавидел сообщать Королеве плохие новости, а больше этого ненавидел только одно — мерзких Беанши.

— Её пока не нашли, Госпожа, но она точно вернулась в Навь, — старик опустил почти полностью облысевшую голову вниз, не решаясь поднять глаза, — я обязательно приведу её к Вам.

— Ничего, можете остановить поиски, — вампирша провела рукой по чёрным локонам, отправляя их за спину, — сейчас у нас есть куда более важные задачи, чем беглая прислуга.

— Но, Госпожа, — кроваво-красные глаза строго посмотрели на мужчину, и тот поспешил замолчать.

Глядя, как некромант понурил голову, а его руки продолжали едва заметно трястись от сдерживаемого гнева, Елизавета смягчилась.

— Обещаю, я дам тебе возможность самолично отомстить за её предательство, — бесцветные глаза вновь засветились обожанием, — а сейчас мне нужно идти, Мой Король ждёт.

Коротко кивнув, вампирша направилась вниз по винтовой лестнице. Башни и коридоры Замка всё ещё казались ей запутанными и плохо знакомыми, а быстро растущий живот мешал передвигаться даже такому существу, как она.

Свернув в очередной проход, Елизавета поправила ткань платья, стараясь расслышать, что происходит внизу. Чуткий слух теперь ловил не только звуки, но даже эмоции — они меняли вибрацию воздуха. И в зале, куда она направлялась была разлита одна-единственная эмоция — ненависть.

В тронном зале не было практически никого. Натаниэль стоял посреди огромной комнаты — позади него Ченуи, перед ним, на коленях, гонец Харим. Все трое смотрели на одно и то же — выставленную на вытянутой руке голову второго Высшего вампира. Чёрная кровь запеклась уродливой каймой на разорванной шее, а пустые, налитые предсмертной агонией глаза безжизненно вперились в Фенелона.

— Дракула, — единственное слово, от которого по лицам всех присутствующих прошла судорога.

Елизавета перевела взгляд с «ответа от Карпатского Князя» на мужа, медленно вышла вперёд, поравнявшись с ним. Прохладная женская рука властным жестом опустилась на мужское плечо. Вампир хотел сбросить её, но сдержался, не желая оскорблять супругу при слугах.

— Мой Король, — Батори говорила мягко и вкрадчиво, — Дракула уже не в первый раз совершает одну и ту же ошибку, — три головы повернулись к ней, вампирша сделала эффектную паузу, привлекая внимание.

Фенелон медленно-медленно перевёл алые глаза на жену — чёрный круг зрачков почти полностью закрыл радужку. Он был в ярости. Стоящая позади Ченуи внутренне сжалась, словно пружина, готовая в любую минуту отскочить в безопасный угол — Младшая, как никто, знала, чем чреват гнев Высшего.

— Тебе есть что сказать, моя Королева? — голос сел и превратился в тихий, угрожающий рык. Но Елизавета словно было окутана непроницаемым коконом, никак не среагировав на тон супруга.

Чинно обведя собравшихся спокойным взглядом, Батори подошла к Хариму — гонец тут же упал на одно колено, так и продолжая держать голову убитого сородича в руке. Елизавета перехватила ношу за волосы, тут же ощутив неожиданную тяжесть, но не подала виду — голова, удерживаемая вампиршей, повернулась к ней мертвым лицом.

— Дракула бросает вызов тем, кто по определению сильнее его самого, — говоря, вампирша задумчиво крутила голову Высшего, — и совсем забывает, кто он на самом деле,

— Что ты имеешь в виду, дорогая? — теперь лицо Натаниэля выражало крайнюю степень заинтересованности.

— Влад мнит себя вампиром, непобедимым воином, но на деле он не более чем дорвавшийся до власти человек. И подвержен обычным человеческим слабостям: сострадание, любовь, сопереживание, — останки Высшего упали на пол, издав мерзкий чавкающий звук, — в прошлом, когда его друга взяли в плен, Дракула едва сам себя не погубил, а стоило ему узнать о смерти жены, как он продал душу Баалу. А теперь друг и супруга переродились и находятся подле него, вместе с сыном Верхновника и юной ведьмой Стихий. Доберёмся до любого из них, и Дракула сам придёт на жертвенный алтарь.