Мой граф

   Должно быть, его беспокойство передалось лошади, потому что Принц стоял, насторожившись: навострил уши, вытянул свою длинную шею и тоже ждал. Когда две кареты приблизились, Грегори заблаговременно вскинул руку, предупреждая первую из них – ту, в которой, он надеялся, ехала Пиппа, – о своем присутствии. Возница сразу же натянул вожжи, и секунд через двадцать упряжка остановилась перед Грегори. Следующая сделала то же самое.

   И сердце Грегори едва не остановилось. На кучере черной кареты была куртка с большими золотыми пуговицами – отличительный знак дома Брейди.

   Что за черт?

   – Гораций, это ты? – прокричал во все горло Грегори.

   – Да, мастер Грегори! – отозвался с козел кучер черной кареты. – То есть лорд Уэстдейл!

   Грегори услышал, как распахнулась дверца второй кареты. Через секунду на дорогу выпрыгнул хорошо одетый джентльмен.

   – Грегори? – Это был отец. – Мы с твоей матерью здесь с визитом.

   Боже милостивый. Отец зашагал по дороге, остановился рядом с дверцей серой кареты и скрестил руки. И выглядел он не слишком радостным. Что ему известно?

   И что, черт возьми, происходит?

   Но Грегори не мог тратить время на догадки. Сейчас для него главное – увидеть Пиппу.

   – Здравствуй, отец, – угрюмо поздоровался он, потом посмотрел на возницу серой кареты. – Где она? – прокричал он со спины Принца, и ему было наплевать, кто услышит муку и отчаяние в его голосе.

   – Это была ошибка, – испуганно забормотал возница. – Это старый джентльмен заставил меня. Я просто хочу поскорее домой. Леди Пиппа в карете, и она пообещала, что если я буду хорошо себя вести…

   – Она в карете? – Грегори затаил дыхание. Возница кивнул, и Грегори тихо выдохнул.

   Пиппа вернулась. Слава Богу.

   – Вот он, наш шанс, – тихо сказал он Принцу и спрыгнул на землю. Ноги болели от долгой быстрой скачки, но Грегори подошел к отцу с прямой спиной.

   – Нам надо поговорить. По возвращении в Тарстон-Мэнор. – И не только о Пиппе.

   Но не сейчас. Сейчас не время.

   – Ты прав, – с сильным ирландским акцентом отозвался отец.

   А это значит, что он ужасно сердит. Но в эту минуту Грегори было все равно.

   Его руки сжались в кулаки. Он хочет поскорее увидеть свою Пиппу!

   – Позволь мне. – Отец открыл дверцу кареты, и появилось прелестное матушкино лицо с мягкой улыбкой на губах.

   Сердце Грегори стало биться чуть менее сбивчиво. Матушка всегда умеет разрядить обстановку.

   – Как я рада видеть тебя, сынок, – сказала она и позволила отцу обхватить ее за талию и спустить вниз.

   Они вместе прошли мимо Грегори к Принцу. Через минуту Грегори услышал, как отец, заядлый лошадник, тихо с восхищением в голосе заговорил с Принцем. Отец, без сомнения, подержит за Грегори поводья призового жеребца.

   Но Грегори не стал оглядываться. Глаза его были прикованы к Пиппе, которая стояла в проеме дверцы экипажа и смотрела на него. Волосы каскадом растекались по плечам, полы широченной рубашки вылезли из бриджей.

   Всего лишь два ярда – и целый мир боли – разделяли их.

   – Лорд Уэстдейл, – проговорила Пиппа со своего возвышения, – пожалуйста, скажите мне кое-что.

   – Все, что хочешь, – ответил он.

   Она спрыгнула на землю.

   – Почему ты хочешь, чтобы я поехала в Лондон?

   Его ответ вышел так же естественно, как дыхание.

   – Потому что я не могу жить без тебя. Потому что я люблю тебя, Пиппа. Моя дорогая, если бы ты знала, как…

   Но, не дав Грегори договорить, она прыгнула ему в объятия.

   – Грегори. – Она обвила его ногами за пояс, руками – за шею и крепко-крепко поцеловала в губы. А потом спрятала лицо у него на шее и прижалась всем телом. – Не отпускай меня, – прошептала она.

   – Не отпущу, – тоже шепотом отозвался он и чмокнул ее в макушку. Подняв глаза, он увидел родителей рядом с Принцем. А вдалеке показались несколько всадников, включая женщину в седле. – Больше никогда не отпущу.

   Пиппа чуть ослабила объятия и немножко отстранилась.

   – Мистер Доусон спит, но он болен. Ему нужна помощь. Только не позволяй никому обидеть его, пожалуйста. Он горюет по своей жене… и сожалеет об упущенных в жизни возможностях. Рассудок его помутился, но, думаю, при должном лечении и уходе он поправится.

   – Я никому не дам его в обиду, – поклялся Грегори.

   Она соскользнула вниз по его телу, и он неохотно отпустил ее.

   – Я пока побуду с ним, – сказала она. – Поеду вместе с ним в карете. Если ты не против того, чтобы объяснить всем насчет Харроу… всем, кроме твоей матери, которая уже все знает…

   – Все?

   Ее щеки заалели, как маков цвет.

   – Почти все, – хихикнула она, потом ее глаза округлились. – О Бог ты мой, да мы уже не одни.

   К ним медленным шагом приближалась кучка всадников с мрачными минами. Все они направили своих лошадей к Принцу и родителям Грегори. И все, похоже, были удивлены, увидев их, как и вторую карету. Но никто ничего не сказал, все просто стояли в ожидании, не отрывая глаз от Пиппы в мужском платье.

   Она коротко помахала им.