Мой ядовитый шеф

Терпения медлительных подводных жителей хватило не на один год. Они робко протестовали, да и то исключительно между собой. Но однажды неторопливые горгоны не выдержали. Нашлись активисты, вроде Кьяи, что взбаламутили их настолько, что те решились на бунт.

Подавили его коротко и жестоко. А вскоре появились новые законы, которые запрещали практически все. Первые процедуры по усмирению эмоций проводились под видом лечения. А после покорных жителей обязали проходить «лечение» регулярно. Тех, кто смог преодолеть наваждение и сохранить себя, практически не оказалось.

– Так ты хочешь избавиться от верховного водовика? – уточнил практичный Хрум, всегда без предисловий переходящий к делу. Уверенна, он уже мысленно просчитал столько жемчуга может вытряхнуть из обнищавших, но уцелевших жителей.

– Нет, – Кьяи вытаращился до того сильно, что я всерьез испугалась за его глаза. – Я хочу восстановить общение с поверхностью. Раньше мы обменивали добытое. Принимали гостей. Этим и жили. Города пришли в упадок, когда этого не стало. Так гласят наши легенды.

– Наши сказки тоже помнят вас, – согласилась я, припомнив ту, что читала перед погружением. – Но вот как вы могли принимать гостей с поверхности, не понимаю. Мы с таким трудом до вас добрались.

Горгон побулькал, подбирая слова, и заговорил, кивая в такт каждому слову:

– Подводный путь полуразрушен. Его давно не использовали. Но он существует и сегодня. По нему приходили гости и торговые караваны. Так у нас считается.

– Ты покажешь его нам? – глаза Хрума лихорадочно блестели и это не скрывала даже темнота. Еще бы такой шанс на спасение.

Кьяи прищурил огромные глазищи, отвернулся к стене и нехотя отозвался:

– Позже. Туда сложно добраться. За ним следят.

С досады я наступила торопливому приятелю на ногу. Не успели обрести доверие, а уже утратили его. Кто просил лезть с таким коварным вопросом?! Горгоны медлительны, но соображают неплохо. Это даже я успела понять.

– Конечно, Кьяи! – я улыбнулась так широко, как могу, и оттеснила Хрума. Конечно, вопросов осталось много, но сегодня у подозрительного повара уже ничего не узнать. – Мы и так привлекли слишком много внимания. Нужно быть очень осторожными. Скажи нам, где ты живешь. Мы придем и позже все обсудить.

– Приходите сюда, – ответил горгон после заминки: – Только молчите. Они не видят нас, но слышат. Загляните на кухню. Я увижу и выйду.

На том мы и расстались, побоявшись оставаться дольше. Мы проторчали в грязной каморке не меньше шестидесяти капель. Может это и немного по меркам подводных жителей, но с моей точки зрения, кошмарно долго. Кто-нибудь, наверняка, заинтересовался?!

Информации вышло слишком много. Я несла дрыхнущего Шмыга и механически переставляла ноги. Предстояло много осмыслить, чтобы спастись. Выбраться отсюда не столь просто, как представлялось в начале, но это же не повод сдаваться. Просто путь к свободе удлинился. Но не исчез же.

Идти в клетку, которую местные жители считают домом, не хотелось. Мы с Хрумом молчаливо слонялись по городу и глазели по сторонам. Везде одно и то же: идеально прямые линии, дорожки, поворачивающие строго под прямым углом, и шаблонные вывески, что отличаются только надписями.

Жители неторопливо шваркали, не меняя выражения снулых лиц, и больше не удивлялись нам. То ли население тут настолько мало, что все уже в курсе о новоприбывших, то ли они вовсе не способны на бурные эмоции. Впрочем, Кьяи намекнул, что тех, кто преодолел блок, единицы. Эм, а я думала, он преувеличивает серьезность проблемы. Теперь вижу, преуменьшает!

Но главное, что я вынесла из разговора: наше спасение напрямую зависит от свободы жителей. Если хотим выбраться, то придется разобраться и с их проблемами заодно. Тогда выход из стеклянного плена найдется сам собой. Впрочем, это не я придумала. Давно известно, что, если долго не можешь чего-то найти, надо сделать вид, что оно тебе больше не нужно. И тогда оно само найдется.

Когда я вынырнула из нерадостных размышлений, Хрума рядом не было. Я честно покрутилась и даже покричала, разбудив Шмыга, который тут же отомстил: острые когти впились в руку. Но стоило поднести его к лицу, как он забарахтался и замахал лапками, изображая падающего. Да-да, верю-верю. Бедный шмыгрик регулярно голодает, не спит и падает с высоты.

– У-у, видел?

Я прижал кулак к его носу, чтобы сомнений в намерениях не осталось. Шмыг округлил глаза, вскинул лапки и безвольно повис. Ох актер, и что с ним делать?! Впрочем, у меня есть проверенное средство!

– Жаль, что тебе нездоровится. Придется сметанку самой есть!

Вредный зверек, точь-в-точь в хозяйку, тут же ожил и заработал носом. А когда понял, что провели, скорчил такую обиженную мордочку, что я устыдилась.

– Не дуйся, Шмыг. Ты бы сам подумал. Ну откуда тут сметана? Вот если бы я тебе рыбу предложила, другое дело.

Он пригорюнился. Хорошо его понимаю. Я тоже не отношусь к ярым поклонникам рыбы, а тут ничего другого не подают. С другой стороны, могло быть и хуже. Местных денег у нас нет, ценностей тоже. Кабы не столовые для нищих, пришлось бы вовсе голодать. А так, живем!