Мой идеал

— Обсудим все в другой раз, сейчас я уезжаю из города, — сказал он Роже. — Могу только заверить, что буду продолжать материально поддерживать жену до конца бракоразводного процесса. Мой адвокат свяжется с тобой, когда я вернусь. Шарль Франсуа сам удивился, как легко свыкся с мыслью о разводе. Зато теперь он будет свободным человеком. Он подмигнул своему отражению в зеркале дальнего вида. Пусть Николь катится к черту!

Хотя ему пока еще было непривычно спать одному, но ко всему в конце концов привыкаешь. Жаль, что у него не сохранились номера телефонов тех красоток, которые с ним знакомились! Ну ничего, после развода он не станет терять ни минуты! А Николь?

— Черт возьми! — Шарль Франсуа поморщился при одной только мысли, что его жена может быть вместе с другим мужчиной.

И тут он понял, что подъехал к дому, где Николь сняла квартиру.

Здание оказалось очень старым и обветшалым. Хотя мраморная лестница свидетельствовала о том, что оно знало и лучшие времена. Невероятная грязь повсюду и разбитые ступени создавали впечатление, что дом как бы застрял между прошлым и будущим. А будущее, философски размышлял Шарль Франсуа, заходя внутрь, неведомо никому.

Он остановился возле списка жильцов и стал читать их имена. Судя по фамилиям, тут как будто собрались люди со всего света. Николь Дюмон — квартира двадцать три.

— Что ж, это уже кое-что. По крайней мере, Николь пока оставила мою фамилию, — усмехнулся Шарль Франсуа и направился к лестнице.

В коридоре из квартир на него сразу повеяло разными запахами. И он вспомнил, что в их доме всегда пахло цветами — Николь заботилась об этом, покупая специальные ароматизаторы. Это вошло у нее в привычку, когда они еще жили в маленькой квартирке в Латинском квартале. В памяти тут же всплыло, как однажды он, вернувшись с работы, застал жену сидящей на кровати с корзиночкой в руках. Она перебирала какие-то лепестки. Он вопросительно посмотрел на нее, но, нагнувшись, почувствовал запах жасмина.

— Я и не знал, что жасмин так возбуждает! — улыбнулся Шарль Франсуа, поцеловав Николь.

Она засмеялась и назвала его глупыш. И была права, ведь запах тут был ни при чем. Затем он уложил ее на кровать, раскидывая вокруг сухие бледно-желтые соцветия. И они занимались любовью, вдыхая упоительный цветочный аромат.

Шарль Франсуа остановился перед квартирой двадцать три, не решаясь позвонить.

Что я здесь делаю? — недоумевал он.

За дверью играла музыка. Прислушавшись, он явно различил звуки скрипки и виолончели. Камерная музыка — так называла ее Николь. Эта музыка постоянно звучала в их доме. Надо будет найти пластинки, послушать их… Неожиданно Шар-ля Франсуа охватили ностальгические воспоминания.

Черт возьми! Что за глупые мысли? Ведь ему и не слишком-то нравилась эта музыка…

Вдруг дверь распахнулась, и он увидел Николь в джинсах и свитере. Она удивленно уставилась на него:

— Шарль Франсуа? Что ты здесь делаешь?

— Честно говоря, сам не знаю…

Николь пристально посмотрела на него и, не скрывая раздражения, пригласила войти. Он кивнул и прошел в небольшую прихожую. Освещение было тусклым, но Шарль Франсуа смог разглядеть выцветший линолеум на полу и ярко-розовые стены. Николь провела его в гостиную, которая была почти без мебели, и выключила проигрыватель.

— Итак, зачем ты пришел?

Шарль Франсуа выдавил улыбку и ответил:

— Просто проезжал мимо и решил заскочить.

— Мог бы позвонить.

— И ты бы меня пригласила?

— Нет.

— Вот видишь! — Шарль Франсуа усмехнулся. — Поэтому я и заехал без предупреждения. Свари-ка мне кофе и давай поговорим. Ведь я имею право знать, как у тебя обстоят дела?

— У меня только растворимый, — сказала Николь, пожав плечами, и вышла из комнаты.

— Отлично. — Шарль Франсуа последовал за ней.

Кухня была тесной и мрачноватой. Стены, некогда белые, превратились в изжелта-серые, напротив двери стоял ветхий гарнитур, а в углу — холодильник и плита. Николь заметила, как Шарль Франсуа с любопытством осматривается по сторонам, но промолчала.

— А у тебя здесь довольно мило — заметил он, но, перехватив холодный взгляд жены, понял, что этого не следовало говорить.

— Да, наверное, хотя нужен ремонт. — Николь отвернулась от него, наполнила чайник водой и поставила на плиту.

Эту квартиру даже ремонт не спасет, подумал Шарль Франсуа, наблюдая за ней. Николь в это время безуспешно пыталась зажечь спичками конфорку.

— Ты что, хочешь все тут спалить? Разве плита не автоматическая? — не выдержал Шарль Франсуа, вырывая коробок из ее рук.

— Была, а теперь вот сломалась. Отдай спички, я сама.

— Ну да… — Шарль Франсуа зажег наконец-то плиту. — Скажи хозяину, что ее нужно починить.

— Без тебя как-нибудь разберусь. Садись. Тебе, как всегда, черный?

Ну конечно, черный! Неужели Николь думает, что его привычки изменились за неделю?

— Да, — сухо ответил он. — Так хозяин знает про плиту или нет?

Николь поставила перед ним чашку и заявила:

— Не твое дело. Это моя квартира, моя плита, моя жизнь, в конце концов, черт возьми!

— Успокойся, детка. Я просто задал вопрос. Неужели так сложно на него ответить?