Мой идеал (СИ)

- Не бойся, Сержик, - похотливо усмехнулся Олег, самый старший из троицы, - мы не садисты и тебя отлично подготовим. Тебе понравится, увидишь, у меня глаз наметан, ты точно нашего поля ягодка, просто пока еще не знаешь об этом. Расслабься и не рыпайся, идет? Мы все равно тебя не выпустим отсюда, так что тебе же лучше, если брыкаться не станешь.

Мы находились в комнате с диваном и столом, горели два неярких светильника, а в воздухе отчетливо витало возбуждение. Я после долго размышлял, откуда у меня взялось такое чувство, ведь я ни разу до того вечера не занимался ни с кем сексом и не чувствовал к этому желания (участившиеся в последнее время ночные стояки и самоизвержения мутной липкой жидкости из полового члена, которых безумно стыдился, не в счет), но так и не пришел ни к какому выводу.

Наверно, сама обстановка этого развратного места, странно блестевшие глаза троих парней, жадно разглядывающие мои юные "прелести", их шумное дыхание - наверно именно все это и родило в голове такие мысли, но только сразу же я ощутил, что ноги ослабели, а в лицо ударил жар. Словно со стороны, услышал свое собственное такое же тяжелое и сбитое дыхание, внизу заныло и по телу побежали мурашки, так что к тому моменту, когда Олег стащил с меня штаны и вынул член, он гордо и воинственно стоял колом, а я дрожал и дергался, в предчувствии... чего не знаю сам...

- А он у нас чувствительный милашка, - восхитился Олег, двигая ладонью вверх-вниз по моему интимному органу, которого кроме хозяина никто ни разу не касался. - Давно мечтал такого поиметь!

- Не торопитесь, парни, он ведь девственник, - предупредил Иван. - Если хотим его надолго в наш кодляк, то важно не спугнуть... Он, между прочим, хорошо дерется, так что рискуете и схлопотать, если не будете с ним осторожны.

- Да ладно те, Иван, не ссы, не одного тут окрестили в нашу веру, - похохатывая, отозвался Олег, захватывая в горсть мой девственный ствол, - счас будет Шмаровозик ныть и плакать подо мной от счастья, вот увидишь!

Не знаю, можно ли назвать "неторопливым" или "осторожным" то, что они делали со мной. Я был истискан, исцелован и отсосан, весь перемазан в сперме, распят на столе и изнасилован, причем неоднократно. Ну, изнасилован, возможно, слишком грубо и неточно сказано, но совершенно добровольным это действо тоже обозвать нельзя.

Гремучие мужские поцелуи оказались неожиданно приятными и бросили все тело в позорную дрожь, которой сдержать я не умел, покусывание сосков заставило напрячься и застонать, первый в жизни минет взорвал лавой блаженства и через несколько минут я бурно кончил прямо парню в рот, сгорая от неведомых мне раньше страстей. Все эти действия меня ошеломили, но не вызвали какого-нибудь страха или неприятия, а только неловкость и смущение, но вот когда меня разложили на столе пятой точкой вверх, широко развели ноги и пришпилили в этом положении, не позволяя дергаться, а Олег начал пристраиваться сзади к моей густо смазанной дырке своим твердым железным членом, причем немаленьких размеров - вот тут я запаниковал всерьез. Рыпнулся дернуться и оттолкнуть парней, но мне не дали даже шевельнуться, нутро пронзила боль, но даже поорать не смог - рот тут же залепили чьи-то губы, меня немного приподняли над столом, кто-то возил мне по соскам и уговаривал не напрягаться...

Боль продолжала мучить, но к ней непостижим образом примешивалась толика кайфа. Губы ласкали и уже не залепляли рот, а бусины сосков так чутко отзывались на касания чужой ладони... Потом почувствовал, что член мой сжали ласковой рукой, лизнули языком и весь забрали в рот - и успокоился, потом поплыл, растекшись жидкой лавой. Я сам не понял, как расслабился, и вот тогда действительно стало не очень больно...

- Ну, Серж, ты жив? - спросил Иван, на миг отпуская из ошеломительно приятного захвата мой рот. Оказывается, именно он меня целовал, отвлекая от боли первого раза. - Сейчас передохнем и сменимся, второй раз будет лучше...

После всех этих "лучше" я не мог сидеть нормально целую неделю, ужасно чувствуя себя не столько физически, сколько морально. Мне казалось, что в классе все догадываются о причинах моего недомогания и пофыркивают украдкой, совсем забыв, что с помощью Ивана отменно накостылял самым наглым из одноклассников, чем заслужил у них немного уважения и свободы от домогательств.

Впрочем, фамилия моя по-прежнему была со мной, со всеми "паровозиками" и "шмарами", вот только жизнь стала другой, и увлечения тоже. Когда Иван снова позвал меня в кафешку, я пошел, хотя никто меня не принуждал туда идти.

Гей Шмаровоз звучит убойно! Но скоро даже это стало мне совсем неважно... Я научился у парней всему и даже иногда был сверху. Кроме привычной групповухи, мы занимались сексом и вдвоем с Иваном, но эти встречи оставляли у меня в душе осадок, уж больно яростно он объяснялся мне в любви, а я не мог ему ответить тем же. Он был партнером по приятному интиму, но не больше.

- Серж, я не подхожу тебе? - как-то обидевшись, изрек Иван. - Я чувствую, что ты меня не любишь. Тогда какой твой идеал, скажи?