Читаем Мой идеальный Джокер полностью

Регера отца остановилась на Бродвее 25 у парка Боулинг-Грин. Напротив располагалось двадцати-двухэтажное здание, которое представляет собой кампус Кунард. Он в форме буквы “Н”. Вообще, это финансовый район в Нижнем Манхэттене. Именно там мне представлялось доучиваться ближайшие два года.

У входа, коими являлись две внешние арки, ведущие в вестибюль, маячила толпа учащихся. В особенности выделялись трое парней, потому что они явно не были в униформе школы.

Один внешне напоминал шкодливого мопса. Брюнет, голубые джинсы, оранжевая рубашка, расстегнутая до середины груди и в тон ей повязка на голове.

Другой был одет так же привольно – белая с черными пятнами рубашка и черные мешковатые штаны. Голову украшала экстравагантная широкополая шляпа. Во внешности его есть чуток Вилле Вало и было немного от Джареда Лето. Интересная личность.

Эти двое и являлись теми “золотыми детками” – Генри и Итеном.

Ну, а рядом с ними находился Кайл-Джокер. В жизни он еще симпатичнее, чем на фото. И он тоже не был в униформе Леман Манхэттен. Белая кепка, повернутая козырьком назад, красные брюки, черная футболка с красным вороном и надписью “Ред Кроу”. Какое стопроцентное попадание! Надо же… Это и есть его знак?

Признаться честно, я его поставила в известность, что приеду в сопровождении. Неужели, Джокер уже сумел прознать о том, что из себя представляет мой отец? А эти поганцы рядом с ним знают?

Нет, все бы ничего, если бы…

Джокер в ответном сообщении вдруг предложил мне прикинуться его кузиной. То есть, по логике мы обязаны по-особому приветствовать друг друга. И сделал он это для того, чтобы поганцы Генри и Итен мне не досаждали. Возможно даже, он наскоряк придумал о нас легенду.

И если это так, то следует подыграть.

Я наскоро попрощалась с папой (почти не глядя), и вылезла из “регеры”. Итен и Генри присвистнули, а Джокер, узнав меня, отлип от них, сделал шаг навстречу и вскинул рукой.

– Здравствуйте мистер Кроу!

Упс! Осечка вышла. Это что было?

– Привет Кайл! – позади меня захлопнулась автомобильная дверца, и я резко обернулась.

Отец вышел покрасоваться. Но какого же черта?!

Джокер обменялся с ним приветственными жестами, отчего мои глаза еще больше полезли на лоб.

Мне оставалось только смущенно помахать самому парню в ответ, а после он вдруг вплотную прижался ко мне и обвил за плечи.

Несложно было догадаться, что отец меня опередил во всем. Я поймала его хитрую усмешку, а сам он вдобавок еще и подмигнул мне.

– Ты там следи за ней, договорились? – он похлопал Кайла по плечу и зачем-то отсалютовал его дружкам.

– Что ты делаешь? – процедила я отцу сквозь натянутую улыбку.

– Спасаю твою прелестную шкурку, дочь. Ну… поговорим дома, – он вдруг резко развернулся и уселся обратно в “регеру”.

А меня пробрал истерический смех.

– Ну перестань, пошли знакомиться с пацанами, – шепнул Кайл.

– Тебе придется объясниться, – я одарила псевдокузена убийственным взглядом.

– Да-да-да… – тот скорчил премилейшую гримасу и переместив ладонь к спине, направил в сторону ребят.

Итен смотрел на меня с прищуром, прикусив нижнюю губу. Генри кокетливо засунул палец в рот. Мудаки! Пускай только заговорят про какое-нибудь посвящение…

– Привет, конфетка, – первым произнес парень с лицом нашкодившего щеночка, и снял свою широкополую шляпу, прижал ее к груди. Я увидела, что волосы его окрашены в пудровый серый. Очень шло к светлым глазам.

– Генри? – натянула я ответную улыбку и протянула руку для приличия. Пожмет – не пожмет?

– Виктория? – парировал он. Пожал. Но в последний момент удержал мою руку и захватив ее в месте локтя, рванул на себя, добавил несколько угрожающе: – Тебе лучше подружиться со мной.

Я лениво обернулась на Кайла. Тот насторожился, но не предпринял никаких действий. Тогда вернула взгляд наглецу. Некоторое время пыталась мысленно проделать дырки в глазах напротив, потом резко выдернула руку и таки ответила:

– Мне будет полезна дружба с тобой, малыш?

Итен рядом с ним зашелся смехом. Оттолкнул Генри в сторону и вперившись в меня вмиг похолодевшим взглядом, подложил под мой подбородок указательный палец:

– Эй, а ты чего дерзишь, красотка? Друзей следует заводить с первого дня. Правильных друзей… – говоря последнее, провел большим пальцем по губам.

Я же, глядя притворно-влюбленно, повела бровью:

– Если слушаешь группу HIM, мы с тобой точно подружимся.

– Почему именно эта?

– Ты жутко похож на Вилле. А мне он очень нравится. Как мужчина… – я ухватилась за грудки парня одной рукой и слегка притянув к себе, клацнула зубами.

Продемонстрировала, что упомянутая личность мне так нравится – покусала бы.

– Охо-хо-х! – Итен рассмеялся, взглянул на Кайла. – Твоя кузина – горячая штучка! – вновь устремил взгляд на меня.

– Виктория Кроу! Вы видели Викторию Кроу? – выкрикивая мое имя, из вестибюля выбежал мужчина возраста моей старшей сестры.

Он был в очках, почему-то взъерошенный и в странном мешковинном костюме из полиэстера и полиуретана (материал, используемый для дождевиков). На груди крупными буквами символика школы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Забытые победы Красной Армии
1941. Забытые победы Красной Армии

1941-й навсегда врезался в народную память как самый черный год отечественной истории, год величайшей военной катастрофы, сокрушительных поражений и чудовищных потерь, поставивших страну на грань полного уничтожения. В массовом сознании осталась лишь одна победа 41-го – в битве под Москвой, где немцы, прежде якобы не знавшие неудач, впервые были остановлены и отброшены на запад. Однако будь эта победа первой и единственной – Красной Армии вряд ли удалось бы переломить ход войны.На самом деле летом и осенью 1941 года советские войска нанесли Вермахту ряд чувствительных ударов и серьезных поражений, которые теперь незаслуженно забыты, оставшись в тени грандиозной Московской битвы, но без которых не было бы ни победы под Москвой, ни Великой Победы.Контрнаступление под Ельней и успешная Елецкая операция, окружение немецкой группировки под Сольцами и налеты советской авиации на Берлин, эффективные удары по вражеским аэродромам и боевые действия на Дунае в первые недели войны – именно в этих незнаменитых сражениях, о которых подробно рассказано в данной книге, решалась судьба России, именно эти забытые победы предрешили исход кампании 1941 года, а в конечном счете – и всей войны.

Александр Заблотский , Александр Подопригора , Андрей Платонов , Валерий Вохмянин , Роман Ларинцев

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Публицистическая литература / Документальное / Биографии и Мемуары
Отцы
Отцы

«Отцы» – это проникновенная и очень добрая книга-письмо взрослой дочери от любящего отца. Валерий Панюшкин пишет, обращаясь к дочке Вареньке, припоминая самые забавные эпизоды из ее детства, исследуя феномен детства как такового – с юмором и легкой грустью о том, что взросление неизбежно. Но это еще и книга о самом Панюшкине: о его взглядах на мир, семью и нашу современность. Немного циник, немного лирик и просто гражданин мира!Полная искренних, точных и до слез смешных наблюдений за жизнью, эта книга станет лучшим подарком для пап, мам и детей всех возрастов!

Антон Гау , Валерий Валерьевич Панюшкин , Вилли Бредель , Евгений Александрович Григорьев , Карел Чапек , Никон Сенин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Зарубежная классика / Учебная и научная литература
История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства
История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства

Величие Византии заключалось в «тройном слиянии» – римского тела, греческого ума и мистического восточного духа (Р. Байрон). Византийцы были в высшей степени религиозным обществом, в котором практически отсутствовала неграмотность и в котором многие императоры славились ученостью; обществом, которое сохранило большую часть наследия греческой и римской Античности в те темные века, когда свет учения на Западе почти угас; и, наконец, обществом, которое создало такой феномен, как византийское искусство. Известный британский историк Джон Джулиус Норвич представляет подробнейший обзор истории Византийской империи начиная с ее первых дней вплоть до трагической гибели.«Византийская империя просуществовала 1123 года и 18 дней – с основания Константином Великим в понедельник 11 мая 330 года и до завоевания османским султаном Мехмедом II во вторник 29 мая 1453 года. Первая часть книги описывает историю империи от ее основания до образования западной соперницы – Священной Римской империи, включая коронацию Карла Великого в Риме на Рождество 800 года. Во второй части рассказывается об успехах Византии на протяжении правления ослепительной Македонской династии до апогея ее мощи под властью Василия II Болгаробойцы, однако заканчивается эта часть на дурном предзнаменовании – первом из трех великих поражений в византийской истории, которое империя потерпела от турок-сельджуков в битве при Манцикерте в 1071 году. Третья, и последняя, часть описывает то, каким судьбоносным оказалось это поражение. История последних двух веков существования Византии, оказавшейся в тени на фоне расцвета династии Османской империи в Малой Азии, наполнена пессимизмом, и лишь последняя глава, при всем ее трагизме, вновь поднимает дух – как неизбежно должны заканчиваться все рассказы о героизме». (Джон Джулиус Норвич)

Джон Джулиус Норвич

История / Учебная и научная литература / Образование и наука