Мой идеальный смерч

— Ну не знаю, — отозвалась я, внимательно глядя на него. Он с такой легкостью говорит о том, что девушка, которую любит, встречается с другим, как будто бы это ничего не значит для него. Мне, честно, плохо, и настроение ниже плинтуса в подвале, и хочется винить целый мир: начиная от ничего не сказавших мне подружек (а они явно что-то знают!) до Князевой, которая, кажется, загребла своими бледными загребущими ручонками человека, нежно любимого мною с первого курса!

— Мария Бурундукова, я знаю, что поступаю нечестно и предрассудительно. Но я привык, что я с легкостью — или без нее — получаю то, что хочу. — Я впервые с момента нашего кратковременного, но насыщенного знакомства видела его серьезным. — А я хочу получить Ольгу, даже если мне придется разлучить ее с любимым человеком. Я не думаю, что она искренне любит его, но, тем не менее. Я привык бороться. Поэтому сейчас я тебе в последний раз предлагаю стать моим союзником, потому что мы находимся в одинаковом положении. Я знаю свои достоинства и недостатки, поэтому говорю, что неплохо разбираюсь в романтике, но в том, как завоевать девушку, которая меня не хочет — не слишком. У меня еще не было таких ситуаций. Надеюсь на твою помощь. Сам сделаю для тебя все, что смогу. Да или нет?

Ух, какой у него был торжественный голос, я чуть было не расхохоталась, не смотря на печальную ситуацию, но, едва взглянув в его темно-синие глаза, теперь уже не слишком веселые, перехотела это делать.

— Какой серьезный, — я постучала ногтями по колену, повертела головой, почесала шею и, наконец, ответила нехотя:

— Ладно, Смерчинский, я с тобой.

В мгновение ока выражение его лица изменилось — стало радостным, как будто бы я согласилась подарить ему право первой ночи — не только со мной, но и с пятью сотнями лучших женщин мира.

— Классно, Бурундук, мы сработаемся. Ну что ты на меня так уставилась? Я ведь тоже Бурундук, можешь, втайне от других, звать меня Дэйлом.

— Я буду звать тебя Смердяком, — тут же пожалела я о своем согласии. — Слушай, а ты не пожалеешь о своем решении, о том, что захотел связаться со мной? Не слишком ли ты быстро выбрал стратегию? И…сотрудничество?

— Я всегда все делаю спонтанно, — он самоуверенно постучал себя кулаком по груди. — Мне говорят, что я гений, так что… Ладно, с этого момента мы точно команда. Пара условий, идет?

— Каких условий?

— Мы никому не скажем, что будем работать на то, чтобы эти двое расстались.

— Понятно дело. Я то, положим, промолчу, только вот мне кажется, что у тебя рот, как помело.

Дэн нагло потрепал меня по волосам и ответил:

— Не рот, а язык. Мой язык абсолютно не похож на помело. Я буду держать рот на замке. Это вы, женщины, имеете язык без костей.

— Зато у тебя вместо мозга одна сплошная кость, лобная, вросшая, наверное, в полушария, — обиделась я тут же за себя и за всех женщин сразу.

— Ладно, все гендерные проблемы обсудим позже. Еще одно условие — доверять друг другу и во всем помогать.

— Да-да…

— И не отступать до конца.

— Угу.

— Да, если ты расскажешь кому-нибудь про Ольгу, то в это же день весь наш универ будет в курсе твоих отношений с Кларским.

Я тут же поверила ему. У Смерча, как я уже е раз говорила, друзей, знакомых и просто сочувствующих — выше крыши. Все его любят и уважают. Скоро культ личности в местном масштабе создадут.

— Да не собираюсь я никому ничего говорить, — не выдержав, я вновь повысила голос.

— Даже подругам? — сощурился парень.

— Да. Между прочим, они из-за тебя и того, что ты ко мне приставал около аудитории сегодня утречком, думают, что между нами что-то есть! — выговаривала я Дэну, беззаботно пинающему носком правой ноги землю.

— Вот наивные, — рассмеялся он. — Иногда из-за меня наступает странная шумиха. А девушки не дают прохода. Я такой милый, да?

— Ты противный, — фыркнула я, — как дятел, объевшийся дуба.

— Ну, спасибо тебе большое, — притворно надулся он. — Между прочим, христианской символике дятел олицетворял…

— Тебя? Они уже тогда это знали? — мне казалось, шучу я просто великолепно.

— Нет, нечистую силу, а я — добрый малый. Ну, я милый, да? Подтверди. — Кажется, он начал как-то по-особенному изощряться над моей психикой.

— О, Господи, замолчи, а? Ты помешен на себе? — я почти уже успокоилась, хотя в глубине души знала, что теперь все мои мысли будут о том, что, возможно, Никита сейчас находится вместе с этой длинноволосой выдрой… Пока я с кем-то разговариваю и отвлекаюсь на что-то, эти мысли не будут ловить меня и терроризировать, но как только я останусь наедине с собой… начнется веселье пессимизма.

— Не-а. Просто утром ты была так мила и похожа на тех девчонок, который любят строить глазки, что сейчас я просто в растерянности — ты стала грубой и невоспитанной.

Он замолчал, увидев милую голубицу в паре шагов, которая заметила одиноко валяющуюся семечку. Следом за птичкой важно вышагивал, переваливаясь, абсолютно черный голубь с переливающейся шеей. Он, озабоченно воркуя, направился к голубке. "Девушка", увидев гостя, задумчиво посмотрела на него и медленно засеменила прочь. Мы с Денисом одновременно выдали: