Мой идеальный смерч. Дилогия

– Это ты меня прости, – обнимала его я, но плакать не переставала – просто физически не могла этого сделать, а лицо мое горело от глупых слез. Я редко когда плакала из-за себя, потому что всегда считала, что жалеть себя – не слишком хорошее занятие, я ревела из-за Дениса, из-за того, что он пережил и того, что он чувствует. Наверное, это было одно из проявлений моей любви – сострадание и желание сделать так, чтобы Денис никогда больше не чувствовал себя плохим или виноватым, обиженным и расстроенным. Я плакала, обнимая его, и видела перед собой то маленького мальчика с испуганными синими глазами, потерявшего маму и услышавшего страшные слова своей бабушки, то одинокого подростка с упрямо поджатыми губами, всеми силами старающегося быть лучше – не просто лучше всех, а лучше самого себя, то неподвижно лежащего на берегу юношу с раскинутыми в стороны руками, только что нашедшего любовь и потерявшего ее в морской трагедии, то просто самого обычного двадцати однолетнего парня, которому надоело все на свете.

Чуть позже я поняла, что, в общем-то, плакать и страдать из-за любимого человека – нормально явление. Когда искренне кого-то любишь – то желаешь ему только счастья, когда этому человеку плохо, ты понимаешь, что тебе хуже, чем ему, в два раза, а когда хорошо – ты радуешься больше него раза в четыре.

– Машенька… Ну пожалуйста, не надо так. Все ведь хорошо. Хорошо, правда? – Денис осторожно вытирал большим пальцем мои слезы с щек. – Зайка, посмотри на меня. Ну-ка посмотри на меня. Мне в глаза. Маша, посмотри мне в глаза.

Я нехотя подняла взгляд на его лицо и шмыгнула носом, как маленькая девочка.

– Ты не должна плакать. – Твердо сказал Денис. – Не из-за чего. Плакать надо тогда, когда больше ничего другого тебе не остается. Поняла меня?

Я кивнула.

– Извини, я… Я не знаю, почему… они катятся по щекам. Я… Ты не должен быть таким, – шептала я горько.

– Каким?

– Идеа… идеальным. – С трудом выговорила я.

– Ты не хочешь, чтобы у тебя был идеальный парень? – шутливо спросила он, но я поняла, что Смерч насторожился.

– Если я хочу быть с тобой, – я сглотнула, – значит, ты идеален для меня априори. Даже в своих недостатках. Денис, Денис, пожалуйста, будь самим собой? Не переживай. И не вини себя ни в чем.

– Это легко сказать, – склонил он голову и улыбнулся.

– И не делай вид, что улыбаешься или смеешься, если на самом деле тебе горько. – Я коснулась губами его подбородка. – Ты должен жить для себя, а не для других. Понял?

– Понял, Маша. – Дэн прерывисто вздохнул и посмотрел на темную речку. – Если ты мне будешь помогать, я…

– Буду, – перебила его я.

– Тогда хорошо. Я буду стараться. А ты не плачь. Иначе я выкину тебя в речку. Маша, серьезно, я слез женских боюсь. А особенно, как оказалось, твоих.

– А почему ты не дрожишь от страха? – вновь всхлипнула я.

– Потому что я – мужчина, – гордо изрек он. – И я ничего не должен бояться.

– Эй! Опять идеальничаешь.

– Неа. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась. Ты плачешь – и мне плохо. Правда, солнышко мое. Хочешь, я назову тебя котенком?

– Мур-мур. – Хихикая, сказала я. После его слов слезы сами по себе стали высыхать.

– Вот и хорошо. – С одобрением проговорил Смерчинский. – Молодец. Не плачь больше.

На несколько минут мы замолчали. Дэн продолжал сидеть на траве, вытянув вперед длинные ноги, а я положила голову ему на колени и стала смотреть в вечернее бескрайнее небо. А потом откуда-то потянуло дымом, и я поморщилась. Денис, рассматривающий мое лицо, тут же заметил это и спросил:

– Маша, я давно хотел узнать. Ответишь? – он дождался моего кивка и только тогда продолжил, не забыв вновь вытереть мою мокрую щеку, по которой бежала последняя слезинка. – Почему ты не любишь дым? Ты ведь огненная девочка, а его просто не переносишь. Есть причина?

– Ну-у-у… – Замялась я. – Просто…

– Говори. Про меня ты знаешь все, я тоже хочу знать все о тебе. Иначе, как я буду тебя защищать с недостатком информации о своем Бурундуке? – улыбнулся он подбадривающее, играя с моими волосами.

– Я не люблю об этом говорить. – Глухо отозвалась я и поежилась, хотя было жарко. Дэн тут же взял меня за руку. – Когда я была мелкой, ко мне в гости пришла подружка – она жила в соседней квартире. Родителей дома не было – папа в командировке был, и мама – на работе, а Федька ушел в магазин. Мы с девочкой играли в куклы и ничего не замечали. А в это время у нас в квартире перемкнуло старую проводку, и внезапно начался пожар. И тогда так сильно пахло этим дымом, – тоскливо сказала я Дэну. – Этот запах забивался в нос, и от него хотелось кашлять. Мы с подружкой очень испугались и не понимали, что делать. Только вопили, как сумасшедшие. Хорошо, что нам помог соседский мальчишка, его, кажется, Андреем звали. Да, Андреем. Они с мамой снимали квартиру рядом с нашей какое-то время.

Я замолчала.

– Дальше? – ласково сказал Денис.