Мой инсульт был мне наукой. История собственной болезни, рассказанная нейробиологом

Теперь, когда речевые центры моего левого полушария и сидящий в них рассказчик снова стали нормально функционировать, я нахожу, что мой разум время от времени не только плетет довольно дикие истории, но и склонен зацикливаться на негативных мыслях. Я поняла, что первый этап выхода из этих навязчивых циклов негативных мыслей или эмоций состоит в осознании самого зацикливания. Для некоторых совершенно естественно обращать внимание на то, что говорит наш мозг. Однако многие студенты колледжа, которым я преподаю, возмущаются, что у них уходит слишком много мысленных усилий на простое отслеживание подобных вещей. Чтобы научиться слушать собственный мозг с позиций некритичного свидетеля, может потребоваться немало терпения и практики, но, если вы овладеете этим навыком, вы станете вольны выходить за пределы трагедий, которые ваш рассказчик может создавать из чего угодно.

Осознав, какие когнитивные циклы запущены у меня в мозгу, я концентрируюсь на том, какие физиологические ощущения эти циклы вызывают в теле. Насторожена ли я? Широко ли раскрыты мои глаза? Глубоко или неглубоко я дышу? Расстроен ли у меня желудок? Чувствую ли я беспокойство или тревогу? Дрожат ли у меня колени? Нейронные циклы (микросхемы) страха, тревоги или гнева могут запускаться множеством раздражителей. Но, если их запустить, эти эмоции вызывают предсказуемые физиологические реакции, которые можно научиться сознательно отмечать.

Когда в моем мозгу запускаются циклы, которые, как я чувствую, слишком критичны, не помогают или выходят из-под контроля, я жду полторы минуты, пока рассеется эмоционально-физиологическая реакция, а затем обращаюсь к мозгу так, как обратилась бы к группе детей. Я искренне говорю: "Я ценю твою способность думать и чувствовать, но на самом деле мне больше не хочется думать и чувствовать именно это. Пожалуйста, давай не будем больше об этом говорить". По сути, я сознательно прошу мозг перестать зацикливаться на определенных мыслях. Разумеется, разные люди делают это по-разному. Некоторые используют лишь одно слово: "Отменить! Отменить!" — или кричат своему мозгу: "Я занят! Я слишком занят!" — или говорят: "Ну хватит уже, хватит! Прекрати!"

Однако часто мне оказывается недостаточным просто проговорить это про себя собственным внутренним голосом, чтобы донести мысль до моего рассказчика, увлеченного выполнением своих нормальных функций. Я обнаружила, что, когда сообщаю этим словам соответствующие эмоции и проговариваю их про себя с подлинным чувством, мой рассказчик охотнее прислушивается к такого рода просьбам. А если у меня никак не получается заставить мозг слушаться, я добавляю к словам еще и составляющую мышечного чувства, например покачиваю в воздухе указательным пальцем или становлюсь в грозную позу, уперев руки в бока. Мать, ругающая своего ребенка, добивается большего, когда говорит то, что хочет сказать, с чувством и убедительно.

Я искренне верю, что 99,999 % клеток моего мозга и тела желают мне счастья, здоровья и успеха. Однако крошечная часть моего рассказчика, судя по всему, не так уж безоговорочно привержена задаче радовать и прекрасно умеет погружаться в такие мысли, которые могут и лишить меня душевного покоя. Этой группе клеток давали разные названия, но к числу моих любимых относятся Галерея никчемности, Совет директоров и Мелкий мерзкий комитет. Это те клетки речевых структур нашего мозга, которые проявляют исключительную изобретательность, заставляя нас зацикливаться на мрачных и беспросветных мыслях. Эти клетки черпают свои силы из наших негативных эмоций типа зависти, страха или ярости. Они живут тем, что ноют и делятся со всеми своими мыслями о том, как все плохо.

В крайних случаях, когда мои клетки ни в какую не хотят меня слушаться, я пользуюсь собственным внутренним голосом, чтобы задать своей Галерее никчемности строгий временной график. Я даю моему рассказчику полное право ныть сколько влезет с 9:00 до 9:30 утра, а затем снова с 21:00 до 21:30. Если же он случайно пропускает свое время нытья, я не разрешаю ему снова этим заниматься вплоть до следующего назначенного часа. До моих клеток быстро доходит, что я всерьез решила не зацикливаться на негативе, только если я достаточно настойчива и строго слежу за тем, какие микросхемы работают в мозгу.

Я всей душой верю, что обращать внимание на то, как мы разговариваем сами с собой, жизненно важно для нашего психического здоровья. На мой взгляд, принять решение, что злоупотреблять разговорами с собой совершенно недопустимо, — значит сделать первый шаг к обретению глубокого душевного покоя. Мне прибавило власти над собой осознание того, что негативная часть рассказчика, сидящего у меня в мозгу, имеет поистине никчемные размеры! Только представьте себе, какой приятной была бы жизнь, если бы эти вредные клетки молчали! Чтобы восстановить левополушарное сознание, мне пришлось снова дать слово всем клеткам мозга.