Мой инсульт был мне наукой. История собственной болезни, рассказанная нейробиологом

Клеточная масса моего тела обеспечила меня изумительным временным пристанищем. Мой поразительный мозг умел суммировать в буквальном смысле миллиарды триллионов бит данных обо всем на свете, формируя мое трехмерное восприятие окружающего, которое при этом не только выглядело цельным и реальным, но и создавало ощущение безопасности. Я бредила, меня завораживала эффективность этой биологической матрицы, определявшей мою форму, я испытывала трепет перед простотой ее устройства. Я воспринимала себя как сложный комплекс динамичных систем, набор переплетающихся клеток, умеющих сводить воедино пеструю смесь сигналов об окружающем мире, поступающих от органов чувств. И когда все эти системы работали правильно, они естественным образом формировали сознание, способное нормально воспринимать окружающую действительность. Я удивлялась, как могла провести так много лет в этом теле, в виде этой формы жизни, ни разу толком и не осознав, что была здесь всего лишь гостем.

Но даже в этом состоянии собственное "я" моего левого полушария продолжало вызывающе верить, что, хоть я и переживаю тяжелое нарушение психики, моя жизнь остается в безопасности. Я оптимистично верила, что смогу полностью восстановиться после событий этого утра. Испытывая некоторое раздражение по поводу непредвиденного нарушения рабочего графика, я полушутя повторяла про себя: "Ну ладно, хорошо, у меня инсульт. Да, у меня инсульт… но ведь я очень занятой человек! Хорошо, раз я не могу избавиться от этого инсульта, тогда ладно, пусть это займет у меня неделю! Я узнаю все, что нужно, о том, как мой мозг формирует восприятие реальности, а затем, на следующей неделе, наверстаю график. Так, а что я сейчас делаю? Я зову на помощь. Мне нельзя отвлекаться, я должна позвать на помощь".

Глядя на свое отражение в зеркале, я взмолилась: "Запомни, пожалуйста, запомни все, что ощущаешь! Пусть этот инсульт будет тебе наукой о нарушении собственных когнитивных способностей".

Глава 5 Организация моего спасения

Тогда я еще не знала, какого именно типа инсульт у меня произошел, но теперь мне известно, что врожденная артериовенозная мальформация (АВМ), разорвавшаяся у меня в голове, продолжала извергать немалый объем крови в левое полушарие. По мере того как кровь заливала высшие мыслительные центры моего левого полушария, я начала терять одну за другой такие драгоценные способности, как высшие когнитивные функции. К счастью, мне удалось вспомнить, что чем быстрее человека с инсультом доставят в больницу, тем благоприятнее прогноз. Но позвать на помощь было не так-то просто, потому что, как выяснилось, я почти не могла концентрироваться на этой задаче. Я поймала себя на том, что отлавливаю какие-то случайные мысли, которые пляшут в голове, то появляясь, то исчезая, и, как ни печально, я прекрасно понимала, что не в состоянии держать в памяти определенный план достаточно долго, чтобы его осуществить.

Всю жизнь оба полушария моего мозга очень слаженно работали вместе, позволяя мне успешно функционировать. Но теперь в связи с нормальными отличиями и функциональной асимметрией правого и левого полушарий я чувствовала себя отделенной от речевых и рассудочных способностей левой половины своего мозга. Куда делись мои числа? Куда делась моя речь? Что стало с тем щебетанием мозга, место которого теперь занял всеобъемлющий и заманчивый душевный покой?

Лишившись последовательности, связанной с постоянно поступавшими директивами левого полушария, я изо всех сил пыталась поддерживать когнитивную связь с окружающей действительностью. Вместо непрерывного потока ощущений, которые можно было разделить на прошлое, настоящее и будущее, каждый момент времени теперь, казалось, существовал отдельно от прочих. Я чувствовала, что, оставшись без вербальных сигналов, лишилась житейской мудрости, и отчаянно старалась поддерживать когнитивную связь разных моментов. Я повторяла единственную мысль, которую могла удержать в мозгу: "Что я пытаюсь сделать? Позвать на помощь? Я пытаюсь составить план и позвать на помощь? Что я делаю? Мне надо придумать план, как позвать на помощь. Ладно. Надо позвать на помощь".

До того, что случилось со мной, обработка информации, обеспечивающая доступ к тому, что хранилось в моем здоровом мозгу, осуществлялась приблизительно следующим образом. Можно представить себе, что я сижу в середине собственного мозга, изнутри полностью заставленного шкафами для хранения документов. Когда мне нужно найти какую-либо мысль, идею или воспоминание, я осматриваю эти шкафы и нахожу нужный ящик. Отыскав в нем соответствующую папку, я получаю доступ ко всей информации, которая в ней содержится. Если мне не удается сразу найти то, что я ищу, я продолжаю поиски и рано или поздно добираюсь до нужных мне сведений.