Мой испорченный рай

Он мурлычет, касаясь моей кожи, затем перебирается на меня и устраивается между моих ног. У него во рту слабый привкус жидкости для полоскания рта, и я задаюсь вопросом, не является ли это дополнением к его рутине перед сном, которое он добавил специально для меня.

— Я скучал по тебе, — говорит он мне в губы.

— Насколько? — У меня перехватывает дыхание от ощущения его твердости через ткань штанов.

— Я тебе покажу, — говорит он с улыбкой в голосе.

В мгновение ока мы раздеваем друг друга догола, и он покрывает поцелуями все мое тело вниз, забирая с собой одеяло, так что я полностью обнажена на матрасе. Устроившись между моими коленями, он облизывает и целует внутреннюю сторону моего бедра. От ощущения его скользкого языка так близко к тому месту, где я хочу его больше всего, у меня кружится голова от потребности. Он проводит рукой по моей грудной клетке к груди, где дразнит кончик до твердости, а затем переходит к другой.

Моя поясница выгибается дугой, каждый нерв внутри меня тянется к его прикосновению, к соединению.

— Ты идеальна. — Он обхватывает мою задницу обеими руками, приподнимая мои бедра, чтобы поднести меня к своему рту. Первое же прикосновение его рта едва не сбрасывает меня с кровати.

Я прикусываю губу и сжимаю в кулак простыню, пока Матео поглощает меня. Все в этом ощущается по-другому. Он доставляет мне удовольствие не ради того, чтобы мне было хорошо. Он занимается со мной любовью своим ртом, как будто наступает конец света, и, если говорить о нашем мире, так оно и есть.

Время, проведенное вместе неумолимо, и каждый поцелуй, каждое прикосновение кажется более отчаянным, чем предыдущее. Все время, которое мы проводим вдвоем на частных пляжах и в отдаленных походах, я фотографирую. Не для портфолио, а для себя. Потому что не хочу забыть ни одного момента, проведенного с ним, и боюсь, что если у меня не будет фото доказательств, я буду убеждать себя, что Матео был всего лишь в моей голове. Тщательно продуманный сон наяву. Потому что именно на это похоже, когда мы вместе — на фантазию, слишком хорошую, чтобы быть правдой.

Я откидываю голову в сторону, когда мой оргазм вырывается на поверхность, и как раз в тот момент, когда он почти достигает своего пика, Матео отстраняется.

Из моей груди вырывается дикий рык.

— Ну, почему? — хнычу я.

Он бросает упаковку от презерватива и забирается на меня.

— Я хочу быть внутри тебя, когда ты кончишь.

— Тогда поторопись… — У меня перехватывает дыхание, когда он входит в меня.

Парень не двигается, а остается внутри глубоко, плотно, и я так восхитительно полна, что могу заплакать. Он губами касается моего горла, скользит вдоль челюсти и целуют уголок моего рта.

— Мне чертовски нравится чувствовать тебя.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что мне тоже нравится чувствовать его, но он лишает меня слов поцелуем. Когда он двигается, то делает это целенаправленно. Его тело — доминирующая сила, которая дразнит, искушает и вытягивает удовольствие. Матео полностью контролирует ситуацию, продлевая наше взаимное освобождение, пока мы оба не дрожим от желания.

— Пожалуйста, — умоляю я у его губ. — Ты мне нужен.

— Я знаю, — говорит он, его челюсть чуть не хрустит от силы его сдержанности. — Держись.

Я обхватываю его зад обеими ногами и хватаюсь руками за изголовье кровати.

— Блядь, да, — выдыхает он. Это единственное предупреждение, которое я получаю перед тем, как он подается назад и с силой врезается в меня.

Моя спина отрывается от кровати. Еще один грубый толчок вперед. Я сильно прикусываю губу, чтобы не разбудить весь дом, когда он входит в меня снова и снова, и из моего горла вырывается вздох.

Я воспламеняюсь.

Оргазм безжалостно пронизывает меня насквозь. Каждый мускул сокращается. Слепящий свет. Череда проклятий на моих губах, а затем его рот на моем. Матео стонет напротив моего языка, изливаясь, пока замедляется и наслаждается освобождением внутри меня.

Мы горячие, задыхающиеся, и прижимаемся друг к другу, пока туман нашего освобождения медленно рассеивается.

Матео прижимается лбом к моему, глаза закрыты.

— Я мог бы легко влюбиться в тебя, — он тяжело выдыхает. — Черт. Прости, я…

Я наклоняю голову и целую его со всей страстью того, что я чувствую. Вкладываю весь страх, все вопросы и неопределенное будущее, которое может означать, что я никогда не увижу его снова. Я бросаю осторожность на ветер и целую его сильнее.

Он разрывает поцелуй и отстраняется, чтобы поймать мой взгляд, как будто ему нужны мои слова, чтобы подтвердить то, о чем говорил этот поцелуй.

— Думаю, я уже сделала это.

Мы улизнули вместе до восхода солнца и провели день, катаясь по острову. Матео отвез меня на ферму таро, где я попробовала пои, который делают из печеного корня таро. Он отвез меня в крошечную деревушку, где я встретила Оли, мужчину лет семидесяти, который уже более пятидесяти лет занимается изготовлением досок для серфинга. Мы пили чай со льдом, и после разрешения Оли я сделала несколько фотографий, пока он рассказывал истории о прошлом.